Рассвет в 2250 году

— Хотел бы я знать, какая им польза от нас. — сухо сказал Эрскин. — Если бы они не видели выгоды в том, чтобы взять нас в плен, на нас бы сейчас пировали птицы смерти. Но зачем им понадобилось брать нас в плен?

Форс припомнил все, что он когда-либо слышал об обычаях степняков. Они очень высоко ценили свободу отказываясь осесть на любой земле и не позволяя никому сдерживать себя. Они не лгали — никогда и это было частью их кодекса законов. Но они также считали себя более развитыми, чем другие племена и отличались надменностью и гордостью. У них была склонность относиться с подозрением ко всему новому, и они были сильно связаны традициями — несмотря на все их разглагольствования о свободе. Слово данное степняком, было нерушимо он всегда выполнял свое обещание, независимо от того, что это могло повлечь за собой. И всякого, совершившего преступление против племени, торжественно провозглашали на Совете мертвым. С тех пор никто не должен был замечать его, и он не мог притязать ни на еду ни на жилье потому что для племени он переставал существовать.

Звездные Люди жили в их палатках. Его родной отец взял себе в жены дочь одного из вождей. Но это случилось только потому, что Звездные Люди обладали чем-то, что, по мнению племени, дорого стоило — знанием окружающих их обширных пространств.

Его мысли прервали раздавшиеся вдруг дикие звуки, которые Становились все громче Это было пение воинов на марше:

«С мечом и пламенем пред нами
И пиками кланов за нашей спиною
Мы скачем равнинами и лесами
Где катятся валы войны!
Ешь, Птица Смерти, ешь!
На пиру, устроенном нами, тебе пировать!»

Флейта внесла свой рефрен в эту песню, в то время, как маленький барабан отбивал жесткое «ешь, ешь». Это был дикий ритм, заставляющий кровь слушателя быстрее мчаться по жилам. Форс ощутил его мощь, и она пьянила, словно ударяющее в голову вино. Его собственный народ был молчаливым. Горы, должно быть, вытянули из него все стремление к музыке, пение было оставлено женщинам, иногда мурлыкавшим себе под нос за работой. Он знал только Гимн Совета, который тоже обладал подобной мрачной мощью. Но жители Айри никогда не ходили в бой с песней.

— Это поют бойцы! — шепот Эрскина откликнулся на его собственные мысли — Они приветствуют своего Верховного Вождя.

Но, если они таким образом приветствовали своего Верховного Вождя, то он не проявил пока никакого интереса к своим пленникам. Шли часы ожидания. Когда стало совсем темно, вдоль главной дороги, на равном расстоянии друг от друга зажглись костры, и вскоре после этого в палатку к пленникам вошли двое, освободили их от веревок и встали настороже, пока те растирали затекшие руки. Перед ними поставили чаши с тушеным мясом. Содержимое чаш было великолепно сварено, а пленники очень проголодались и уделили все свое внимание пище. Слизнув последний кусочек, Форс скривил свои губы, чтобы воспроизвести речь степняков, которой он научился у своего отца.

— Хо! Хорошей вам скачки, рожденные в степях. Теперь, оседлавшие ветер, нам следует поговорить с Верховным Вождем этого племени…

Глаза охранников расширились. Было ясно, что самое большее, чего они ожидали от пленников, так это — услышать формальное церемониальное приветствие. Немного очухавшись, один из охранников рассмеялся, и его товарищ присоединился к нему.

— Тебя отведут к Верховному достаточно скоро, лесная падаль. И когда тебя приведут, встреча не доставит тебе никакого удовольствия!

Им снова связали руки и оставили в покое. Форс подождал, пока охранники не разговорились с двумя другими. Он подполз поближе к Эрскину.

— Накормив нас, они совершили ошибку. У всех степняков есть законы гостеприимства. Если чужак поест мяса, сваренного на их костре, и выпьет воды из их запасов, они не должны трогать его день, ночь и еще день. Они дали нам поесть вареного мяса и выпить воды. Храни молчание, когда нас выведут и я потребую защиты по их же собственным законам.

Ответный шепот Эрскина был совсем слаб.

— Тогда они должно быть, считают нас невежественными в их обычаях.

— Либо это так, либо кто-то в лагере дал нам шанс и теперь хочет посмотреть, хватит ли у нас ума ухватиться за него. Если этот охранник повторит мое приветствие, тогда, несомненно, этот неизвестный поймет, что мы готовы к переговорам. Степняки часто посещают то одно, то другое племя. Здесь сейчас, может быть, находится по крайней мере один человек, который знает Айри и дает нам шанс спасти себя.