Рассвет в ночи (СИ)

  К концу недели азарт потух совсем. Покупая и перепродавая акции несколькими простыми нажатиями соответствующих клавиш и переходя по знакомым ссылкам, Он все чаще вспоминал взгляд той женщины, о которой неделю назад рассказал Светлане. Еще дня три, может быть, пять и всё будет кончено. Раз и навсегда. Сперва закроются филиалы в мелких городишках, будут выброшены на улицу многочисленные менеджеры и маркетологи, секретари и промоутеры, бухгалтеры и операторы технологического оборудования, конвейерщики и системные администраторы. Затем остановятся крупные заводы, дорогущее оборудование будет распродано или отдано в счет многомиллионных долгов, под сокращения попадут представители вышестоящих должностей. Начнутся ссоры в лишившихся привычных заработков семьях, депрессии у потерявших опору мужчин, нервные срывы у привыкших жить в роскоши женщин, истерики у избалованных детей. Мелкие сошки, конечно же, переживут всю эту малоприятную историю, а вот бывшие директора и управляющие заводов навряд ли быстро придут в себя. Особенно не повезет тем, кого тут же отыщут пронырливые и хладнокровные кредиторы. По стране прокатится волна мелких пакостей, вроде взорванных машин и подожженных загородных домиков. У кого-то окончательно сдадут нервы. Чьи-то дети будут плакать на похоронах... Чьи- то жены захотят заглянуть Ему в глаза...

  Резким порывистым движением Он захлопнул крышку ноутбука, выдернул из гнезд кабеля, не заботясь о сохранности информации и целостности разъемов, сунул портативный компьютер в сумку и достал из кармана черный попрыгунчик. Швырнул об стену. Раз, другой... сто двадцать восьмой. На пятисотом в кабинет заглянула Светлана с уже никогда не сходящей с лица улыбкой, напряглась, заметив Его настроение. Что-то тихо спросила - Он пропустил мимо ушей, Он устал, Он был не в себе. Поймал попрыгунчик, достал из ящика стола запасные ключи от офиса и, вылетая из кабинета, без слов сунул их в руки в миг притихшей и погрустневшей девочки.

  Ревел мотор, и шипели трущиеся об асфальт шины, - Он крутился практически на одном месте по автополигону, рисуя черные окружности и восьмерки на размеченной площадке. Во всю мощность орали динамики, вмонтированные в каждый уголок салона. Ему было сейчас... паскудно. Противно. Невыносимо. Дома Его ждала черная кошка и такая же черная, долгая, полная угрызений совести ночь. И Он не спешил домой.

  А на следующий день, наплевав, что это суббота, Он опять пришел на работу, открыл пустой офис, позвонил Георгию Ивановичу сообщить о том, что дела идут как нельзя лучше, включил музыку и вернулся к осточертевшей и измотавшей Его не меньше, чем "жертву", охоте. Получилось даже увлечься процессом, и в себя Он пришел только к обеду. На улице с самого утра собирался ливень, периодически сверкали вдалеке голубовато-алые зарницы, доносились слабые отзвуки грома. Накинув пиджак и зажав подмышкой черный зонт-трость, Он в задумчивости брел по улице, переполненной суетливым народом и гудящими машинами. Серый, удушливый и какой-то мертвенно-остывший в преддверии грозы город сейчас казался Ему абсолютно чужим и незнакомым местом. Хотелось взвыть от страха и горечи и что есть духу нестись прочь ото всех этих непонятных людей и пронзительно визжащих машин, от незнамо чего хотящих от Него светофоров и давящего на виски неба. Убежать, исчезнуть, пропасть...

  Это было глупой мыслью и выглядело не умнее, но Он поддался наитию и побежал. До ближайшего поворота, вдоль обшарпанной стены, исписанной уродливыми граффити, мимо мусорных баков с испуганно прижухшими ободранными котами, между заваленными немного набок металлическими опорами давно несуществующих ворот, среди кривых деревьев и пыльных никогда нестриженных кустов, по берегу сточной канавы, некогда зовущейся Голубым ручьем, по скользкому бревну, заменяющему проржавевший и обрушившийся мост, через захламленный пустыми бутылками и окурками сквер, вниз по выщербленным ступеням к озеру и по его берегу до березовой рощи, между тонких бело-черных замшелых стволов, по мягкой траве и аккуратной плитке до круглой просторной площади, по периметру которой расставлены лавочки, а посредине в вычурной чаще пенятся струи фонтана. Городской Парк.