Рассвет в забвении (СИ)

В какой-то момент чувство скуки в нём достигло предела, и Мориарти пригласил Шерлока на «милую беседу» у обрыва, близ беспокойной реки. Ему нужна была хоть какая-то определённость, хоть что-то, что вызвало бы в нём прежние скачки адреналина, острые ощущения. Всё это могла дать ему нынче лишь старая борьба ума с консультирующим детективом, затянувшаяся на много лет. Джеймс хотел порезвиться на славу, подразнить Холмса «ключом» к разгадке, что был так необходим второму в ходе расследования. Разумеется, Шерлок принял приглашение: он тоже забавлялся, растрачивая свой новый десяток на бессмысленный риск. «Вы с ним два старых неугомонных идиота!» – шутливо сказал другу в тот день Джон Ватсон.

Выдалось холодное и туманное утро, было восемь часов, на траве выпал тонкой коркой хрустящий иней, температура воздуха едва достигла четырёх градусов тепла. Старые враги встретили друг друга ухмылками на покрасневших от сырой прохлады лицах. Мориарти догадывался, что доктор Ватсон пришёл вместе Шерлоком, несмотря на то, что детектив явился один, имея в голове детально продуманный план.

Джим выдвигал абсурдные условия и давал туманные намёки, Шерлок смеялся и разгадывал его загадки, оттягивая время. В пылу словесного поединка между ними началась борьба. Улучив момент, Мориарти перехитрил Шерлока и достал пистолет, из которого сделал пару выстрелов мимо (случайно ли?), после чего обронил оружие. И когда Джеймс начал одерживать верх и жизнь Холмса висела на волоске, Джон сделал пару решающих выстрелов из подобранного пистолета.

Злодей-консультант сорвался вниз с обрыва.

С тяжестью в ногах, Джон неуверенно подошёл к другу и взгянул вниз.

- Это точно конец, – почему-то безрадостно, но с успокоением сказал он.

- Едва ли, – ответил Шерлок, отряхивая пальто. – Такое чувство, словно это было тщательно спланировано… Ты, разумеется, не видишь связи между густой растительностью там, внизу, и моими догадками, – с сарказмом добавил он.

- Можешь смеяться надо мной вволю, как обычно. Я ничего не имею против, ты же знаешь. Вот только сомневаюсь, что с подобной высоты можно как-нибудь удачно приземлиться. Не представляю, что нужно для этого придумать.

Шерлок промолчал на это высказывание и погрузился в размышления. Он не признавал, что Мориарти мёртв, полагая, что тот снова его перехитрил, не в первый раз их встреча кончалась неопределённостью, за которой следовало громкое возвращение Мориарти на «сцену». Но отчего-то глубоко внутри он немного соглашался с Джоном.

- Даже если так удачно сложилось, что ты прав, едва ли хоть кто-то о нём всплакнёт, кроме часов моей жизни, проведённых в скуке, – цинично бросил Холмс, отходя от края обрыва и направляясь к взятому напрокат автомобилю.

- Не уверен, – грустно ответил доктор Ватсон. – Почему-то мне думается, что где-то за Атлантическим океаном будет вскоре по нему один плач…

В вечер, тремя днями ранее встречи с Шерлоком у обрыва, когда квартира семьи Коулман должна была пустовать (Мориарти выяснил, что Леони с мужем будет на празднике в школе у Эбби), Джим собрался зайти. Открыв дверь ключом, изготовленным для него по спецзаказу искусным подельщиком, он медленно прошёл внутрь под скрип половиц. В коридоре почему-то был приглушённый свет, с кухни доносился шум работающей стиральной машины, но в целом – тишина, ни намёка на присутствие жильцов… Вот только сапоги Леони стояли на своём месте. Страх смешался в Джиме с восторгом, вызвав характерную боль в желудке. Мориарти взглянул на узкую щель в двери, ведущей в гостиную комнату, рвано выдохнул, сжал руки в кулаки и открыл дверь.

Леони действительно осталась дома, вероятно, из-за головной боли, судя по открытой пачке таблеток, лежащей на угловом столике. В комнате царил полумрак, лишь тусклый желтоватый свет от настенной лампы брезжил едва-едва. Джим свёл брови, ощутив печальную радость: он девять лет не был так близко с Леони. Взяв табурет, что находился у столика, Джим осторожно поставил его у дивана, где спала Леони, и присел. Он смотрел на неё несколько минут, боясь пошевелиться, боясь прикоснуться к любимой женщине. Когда-то и она делала эти глупости – смотрела, как он спал. Преодолев смятение, Джим невесомо дотронулся тыльной стороной указательного пальца до щеки Леони. Но потом, окончательно осмелев, прогладил ладонью её лицо ото лба до подбородка, вздрагивая от волнения.

Леони сонно застонала, нахмурила брови и открыла глаза, которые сразу выразили её испуг от неожиданности.

Джим уже приготовился к порицанию, раздражению и даже изгнанию.

Но Леони молчала, оглядывая его с немым криком на трясущихся губах. Джима бросило в жар, он продолжил гладить её лицо, трогать пряди волос, практически впадая в необъяснимый транс. Леони внезапно перехватила его руку и прижала ладонью к губам, так и лежала несколько секунд, потом апатично уткнулась носом в подушку и тихо заплакала.

Пора было уходить.