Рассветный меч

Не обращая внимания на ликующие крики приближающейся погони, серебряный волк резко изменил направление бега, метнувшись к распростертому на снегу соколу. Бережно взяв в пасть раненую птицу и стараясь не касаться пронзившей ее стрелы, серебряный зверь снова бросился вперед по крутому склону очередного откоса, рассекая сильным телом снежную круговерть.

А валги шли по следу, огромные черные волкоподобные существа, одержимые желанием покончить со своим смертельным врагом, покрытым серебристой шерстью.

Погоня продолжалась, враги поднимались по склону, борясь со свистящим встречным ветром, а темное небо над ними все больше мрачнело. Наконец серебряный волк перевалил через гребень и очутился на круглой плоской площадке, окруженной со всех сторон почти отвесной каменной стеной, заключившей этот клочок земли в тесные объятия, превратив его в капкан для беглецов.

Волк-дрэг — сделал несколько шагов и осторожно положил черного сокола на мягкий снег, а затем сам с глухим рычанием завертелся вокруг и бросился назад к стене скал, окружающих площадку.

Визжащая толпа валгов, рюкков, хлоков, а с ними вместе и гхол приближалась, оскалив клыки, обнажив клинки, изготовив стрелы луков и арбалетов, зажав в руках палицы с острыми шипами. Жаждой крови горели их глаза, какие можно видеть у змей и ехидн. В отдалении, неясно видимая сквозь пургу, стояла огромная крепость, ее черные как смоль стены были испещрены полосами ледяной глазури, перемежающимися с длинными белыми пятнами инея.

Гулко рыкнув и повернувшись спиной к преследователям, волк подошел к раненому соколу, и в этот момент завывающая снежная круговерть охватила и окутала все вокруг, рассыпая заряды колючего снега и погружая горы в белую мглу.

Глава 1 РОДОВЫЕ МУКИ

САМЫЙ ДЛИННЫЙ ДЕНЬ 5Э983

(двадцать шесть лет тому назад)

Первые родовые схватки начались сразу же после того, как утренняя заря Ха-Джи сошла на степи Моко. Юную Тейджи с большим, выступающим вперед животом сразу же препроводили в родильную палатку, где уже сидели повитухи. Они посадили Тейджи на родильный табурет, установленный над неглубокой выемкой в полу, выстланной плетеными матами из соломы. В палатке была уже подготовлена палочка, в которую роженице следовало впиваться зубами при схватках, а также сок желтого мака, чтобы облегчить боль, когда она станет совсем уж нестерпимой. В углах стояли курильницы с ладаном, распространяющие по юрте аромат, дающий успокоение. Вода уже вскипела, пеленки были приготовлены, а рядом с ними отдельной стопкой лежали полотенца для обтирания крови и для других возможных нужд. Приготовлены были и драгоценные благовонные масла, и благоуханные мыла для омовения после родов. Заблаговременно был принесен набор ритуальных ножей: бронзовый нож, которым надлежит воспользоваться, если женщина не сможет вытолкнуть ребенка и возникнет необходимость в кесаревом сечении; железный нож — для того, чтобы перерезать горло, если на свет появится уродец; процедура эта совершается быстро, а случившееся держится в тайне, дабы не опозорить племя. Но никто не думал, что придется воспользоваться каким-либо ножом, поскольку дело происходило в Ха-Джи — самый длинный день в году — благоприятное время, если таковое вообще бывает для рожениц.

Шакун, которой только что исполнилось одиннадцать, впервые было дозволено присутствовать при родах — ей самой предстояло выйти замуж не позже чем через год и, несомненно, сразу же забеременеть, а поэтому ей следовало знать подобные вещи — сейчас она бежала, неся бурдюк, наполненный водой из глубокого ручья, протекающего в степи. Холодная вода предназначалась для охлаждения лба Тейджи, и делать это в течение сегодняшнего дня было поручено Шакун.

Во всех остальных семьях варили чай, чтобы женщины племени, сидя в ожидании конца родов, могли потягивать его. Что до мужчин племени Холаи Чанг, то они в тот день не носились по степи верхом на своих косматых лошадках, а плясали вокруг центрального костра и пили сброженное молоко кобылиц за здоровье Тейджи, младшей жены вождя, которая должна была разрешиться от бремени.

…Когда в селении Югу на берегу Джингарианского моря наступил рассвет, Вангу стащил на воду свое маленькое суденышко и развернул косые паруса, чтобы поймать свежий утренний бриз, дующий с берега; у него было предчувствие, что улов в этот день, самый длинный в году, будет стоить того, чтобы отправиться с ним на главный базар великого портового города Джанйонга.

Он добрался до залива, омывающего западную часть Шабинга, крошечного скалистого островка, что возвышался над водой, как часовой, охраняющий вход в бездонную пучину. Пока лодку нес вперед попутный бриз, рыбак готовил многожильную шелковую бечеву; пожалуй, эта новая снасть окажется достаточно прочной, чтобы устоять под рывками даже самой крупной рыбы; и того, что произошло на прошлой рыбалке, когда его снасть разорвал какой-то неизвестный морской обитатель, на этот раз не случится.