Рассветный шквал

Тогда сид, используя сломанное копье как посох, поднялся во весь рост и, тяжело припадая на искалеченную ногу, медленно двинулся на север.

Глава I Трегетройм, королевский замок,липоцвет, день двенадцатый, раннее утро.

Бездонная синь небес распахнулась порталом вечности. Ни облака, ни тучки. Только черные крестики коршунов, кружащие в вышине в вечных поисках добычи. Они не устают парить в восходящих потоках, ибо голодны и беспощадны. Так же, как и люди.

Порыв злого суховея, прилетевший от Железных гор, защищавших до сей поры пашни и пастбища Трегетрена от набегающих с севера холодов, рванул коричневые полотнища обвислых знамен, подбросил их в воздух, заставляя ожить вышитые на них оранжевые язычки пламени. Горячим дыханием скользнул по выставленным над воротами королевского замка пустоглазым черепам с непривычно высокими для людского взора переносьями.

Десятник Берк, по прозвищу Прищуренный, прихрамывая, спустился из караульной башни во двор, где его ждали настороженно озирающиеся новобранцы. Обычное для северного королевства летнее утро. И хоть месяц липоцвет попадает на самую середину жаркого времени года, раньше рассветная прохлада заставила бы ежиться, затягивая шнурки долгополой рубахи у горла. Нынче все не так. Камни, слагающие крепостную стену и башни, не успевали за ночь остыть и лучились теплом, как печь-каменка. А когда ярко-алый диск солнца поднимется достаточно высоко над разлапистыми верхушками ясеней, все начнется сначала. Пекло Нижнего Мира. Второй круг – самое место для предателей и прелюбодеев. Хорошо хоть серая громада донжона накрывает тенью большую часть вымощенного двора с конюшнями и складами, выгребными ямами и тренировочной площадкой для занятий стрельбой.

«Как же болит мозоль. Прямо не ступить. – Единственная, достойная внимания, мысль пульсировала под черепом старого вояки. – Лучше бы мне скакать на одной правой, Отцом Огня клянусь».

Стараясь ставить больную ногу на пятку, а не на носок, десятник хмуро обошел вокруг столпившихся деревенских парней. Как знакомо. Сколько раз это повторяется снова и снова? Глаза размером с серебряный империал. Рты на всю ширь – ловушка для неосторожных ворон из окрестных рощ. В волосах – солома, а в задницах – детство играет. Того и гляди догонялочки затеют. Или расшибалочку...

– А ну, встать рядком, воины, матерь вашу! Выровняться!!!

Юноши повиновались, ежась под скептически оценивающим взглядом Берка. Выстроились в какое-то подобие ровной линии, поправляя перевязи, кое-как затянутые поверх накидок трегетренских цветов. В правой руке каждый сжимал длинный, плавно изогнутый лук.

– Животы – втянуть! Плечи – расправить! Грудь колесом! Учитесь, пока есть время, – это вам еще пригодится, когда поскачете посадских девок охмурять...

Ребята переглянулись. Некоторые заулыбались не без самодовольства.

– Что-то вы сильно радостные, – не замедлил отреагировать десятник. – Думаете, служба королю – сплошная расслабуха? Что вам там напели вербовщики? Что в замке сидеть будете да кухарок щупать по сеновалам? А на границу, к остроухим на забаву не хотите?

Новобранцы безмолвствовали, словно воды в рот понабирали.

– Молчите? Это хорошо. Значит, что-то начали понимать... Кто держит эту штуку, – Берк небрежно ткнул носком сапога лук ближайшего парня, – не в первый раз в жизни? Говорите, ну...

Широкоплечий юноша со светлым пушком на пунцовых от смущения щеках откашлялся:

– С вашего позволения, господин...

– Десятник.

– С вашего позволения, господин десятник. Мы с отцом, бывало, рябчиков били...

– Рябчиков, говоришь?

– Ага, рябчиков, – кивнул головой парень – от его пылающих щек уж можно было раскуривать трубку.

– Противник сурьезный. – Берк развел руками. – Ничего не скажешь. Куда там остроухим.

Строй заржал, как табун молодых жеребчиков. Храбрец переминался с ноги на ногу, проклиная свою смелость и желание отличиться.

– Видишь мишень, Рябчик? – Прищуренный махнул рукой за спину, где у замковой стены болтались на сбитой из прочных жердей виселице соломенные чучела.

Кивок.

– Не слышу.

– Вижу, господин десятник.

– Уже лучше. Всади стрелу куда сможешь.

Парень поднял лук. Неторопливо, страшась опростоволоситься перед товарищами, натянул тетиву. Тщательно прицелился. Стрела, свистнув, воткнулась чучелу на половину ладони ближе к правому боку.

Крученая тетива больно ударила по запястью, не прикрытому рукавицей, оставляя багровый рубец, но Рябчик пересилил себя и даже не скривился.

– Попал? – стоя по-прежнему спиной к мишеням, весело поинтересовался Берк у строя.

– Попал, попал, господин десятник, – услужливо подсказали несколько голосов.

– Ну, молодца, Рябчик. Будешь у этих олухов за старшего.

Новобранец зарделся пуще прежнего. Хотя куда уж боле? И так еще немного – и замок тушить придется. Гордо расправил плечи. Командир. Правда, с новой кличкой.

– Давай мне лук, свеженареченный, и возвращайся в строй. С правой стороны становись, с правой. Ты ж теперь командир.

Рябчик занял свое место, еще не вполне доверяя счастливой судьбе.