Рассветный шквал

Солнечный луч, проникший сквозь плотно задернутые шторы, позолотил пылинки, которые вели бесконечную пляску в спертом воздухе опочивальни. Без скрипа, без шороха отворились массивные, окованные бронзой двери. В дверном проеме появилась сутулая фигура человека в темной тунике до колен, с подносом в руках. В собранных хвостом на затылке волосах – серебристые нити. Густая проседь в бороде. Мягкие башмаки, утопая в длиннющей шерсти пещерного медведя, шкура которого покрывала пол от стены до стены, бесшумно донесли вошедшего наискось к колченогому столику в изголовье ложа, заваленного ворохом шкур.

Неподвижные веки старика, обложенного подушками, чуть дрогнули, тонкие ноздри затрепетали, как у почуявшего дичь гончего пса.

– Завтрак, ваше величество, – негромкий, но твердый голос нарушил замогильную тишину. – Просыпайтесь.

– Пошел вон, – не открывая глаз, монотонно отозвался Витгольд, волей Сущего король Трегетрена, сюзерен Восточной марки. – Я тебя не звал.

Его слова не произвели ни малейшего впечатления. Глухо звякнул поставленный на стол поднос.

– Просыпайтесь, ваше величество.

– Герек, если откроешь окно, клянусь Верхним и Нижним Мирами, я скормлю твою печенку воронам.

Четыре чуть слышных шага. Шорох раздвигаемых портьер.

– Я тебя предупреждал...

С неожиданной силой старческая рука, перевитая синими жгутами вен, запустила тяжелую, набитую ароматическими травами думку в голову слуги. Герек привычным движением уклонился, и подушка вылетела в настежь распахнутое окно.

– Ваше величество... – с мягким укором проговорил постельничий.

Король со стоном рухнул обратно на постель, корчась от невыносимой боли, которая наступала всегда, как расплата за излишнюю резвость движений. Дряблая желтоватая кожа лба и шеи мигом покрылась холодным потом.

– Ваше величество... Опять вы... Беда-то какая...

Слуга подбежал к одру, на ходу разворачивая льняное полотенце.

– Ваше величество... Снадобья б испили.

Правой рукой Герек промокал пот, сбегающий непрерывными струйками на редкие брови больного, а левой вытащил из тряпичной сумочки на поясе глиняную бутылочку. Зубами вытащил пробку, стараясь накапать зелье в стоящий на столе кубок. Витгольд, не глядя, выбросил вперед костлявый кулак, и бутылочка, вылетев из рук слуги, зарылась в медвежьей шерсти.

– Сгинь... – прохрипел король, с головой зарываясь в волчьи и рысьи шкуры. – Душегуб. Истязатель. Палачу отдам...

Герек, оставив промокшую ткань на краю стола, наклонился в поисках лекарства. Ослепительное сияние утреннего солнца позволило ему довольно быстро справиться с задачей. Выдернутая пробка с мелко исписанной полоской пергамента, как и опустевшая бутылочка, вернулась на место. Повернулся к затихшему королю.

– Исчезни, тварь. – Ворчание Витгольда прозвучало малость невнятно, виной тому был натянутый на голову седоватый мех матерого волчищи. – Все вы моей смерти хотите. Кто вам платит?

– Ваше величество, – тянул свое слуга. – Испили бы снадобья – душа кровью обливается.

– Еще чего, – сварливо произнес король, высовывая к ненавистному солнцу кусок седой клочковатой бороды. – Откуда мне знать, что там этот ваш шарлатан намешал?

– Ох, горе мне с вами. Не хотите – не пейте. А поесть надо. Совсем отощали. Кожа да кости. Да и прибраться надо бы. Вы б не капризничали, ваше величество. Выбирайтесь...

Приступ прошел так же внезапно, как и начался. Впрочем, так было всегда. Даже во время битвы у Кровавой лощины.

– Чем кормишь? – Уже все лицо Витгольда, исхудалое и изрезанное сетью глубоких, прихотливо извивающихся морщин, но несущее еще следы былого величия, показалось на свет.

– Перепелиные яйца.

– Опять?

– А то вы другое есть согласитесь?

– Соображаешь...

Витгольд хохотнул и, прикрывая ладонью глаза, показался уже почти до пояса. Герек, почтительно склонившись, поставил ему на колени серебряное блюдо с двумя дюжинами мелких крапчатых яиц.

– Яйца вы травить еще не научились, – придирчиво проверяя целостность скорлупы, заметил монарх. – Целое.

Удовлетворенно кивнув, он отправил яйцо в рот. Целиком.

– Кто там орал все утро?

– Где орал, ваше величество?

– Во дворе... Дураком не прикидывайся.

– А-а, во дворе... Берк Прищуренный молодежь гоняет.

– Глотка у него – будь здоров, как у бэньши!

– Прикажете, ваше величество, попозже лучников учить?

– Пусть гоняет. У Берка что ни слово – песня. Куда там бардам! Слушал бы и слушал.

– Так что сказать барону Бетрену?

– Да ничего не говори. Давай еще яиц...

– Вот, а я что толкую, ваше величество. Проголодались... Вы кушайте, кушайте, а нам прибраться бы...

С хрустом разгрызая скорлупу второго яйца, король буркнул что-то не слишком протестующим тоном. Обрадованный Герек дважды хлопнул в ладоши. В дверь протиснулся простоватого вида здоровяк с ведром и тряпкой. Под мышкой он зажимал выброшенную в окно подушку.

– Кто таков? – немедленно насторожился Витгольд. – Почему здесь?

– Ваше величество... – с легким укором произнес постельничий. – Уж вторую луну спрашиваете. Племяш мой, из слободы. Сестра просила ко двору пристроить.

– Здоровый лоб, – с набитым ртом пробурчал король. – Почему не в стражу?