Рассыпаясь серебром

Поднявшись на второй этаж, Руван вздохнул с облегчением. Обстановка тут была пусть и не очень, но все же более приятной – феникс попал в светлую комнату. На украшенных неприметным узором стенах висели резные бра, огонь свечей тихонько покачивался из стороны в сторону, когда кто-то проходил мимо. В глубине комнаты расположились миниатюрные диванчики. Фавн-проводник дожидался аптекаря у непримечательной двери в глубине комнаты. Руван знал – там находилась гримерная. Поклонившись, фавн ушел. Старый паркет противно поскрипывал в такт его движениям. Через стенку слышались возбужденные голоса, однако быстрый топот прервал их, и дверь резко распахнулась.

– Наконец-то Вы пришли, дорогой мой! Противный управляющий вчера не дал мне к Вам подняться! – закудахтала появившаяся в дверях старая гагана в истинном обличии.

– И я рад вас видеть, госпожа Данира, – улыбнулся Руван, обнимая старую леди.

– Ох, это Руван!

– Наконец-то!!

– Господин Руван, я здесь, сначала я!

– У меня как раз кончился мой порошочек!

– Спокойно, дамы! Нашего дорогого гостя хватит на всех, – степенно проговорила старуха. – Проходите, дорогуша. Негоже Вам стоять в проходе.

Гримерная представляла собой большую комнату, обставленную мягкими диванами и кушетками. Стены были выкрашены в нежный персиковый цвет, три огромных окна закрыты плотными шторами. У дальней стены стоял большой трельяж, вокруг которого суетились танцовщицы. За ширмами прятались от мужских глаз еще не переодевшиеся девицы. Танцовщицы-кошечки в звериных формах, только что обсуждавшие какую-то новость, поспрыгивали с кушеток и принялись ласково тереться об ноги Рувана.

На первый взгляд могло показаться, что здесь чисто и уютно, однако присмотревшись, визитер мог заметить и подранные когтями ножки стульев, и заляпанную всякой всячиной обивку диванов… В комнате царило то, что принято в обществе называть «творческим беспорядком», хотя Руван называл это словом попроще – бардак. На полу валялись чулки вперемешку с диванными подушками, в воздухе стояла тошнотворная сладкая смесь различных духов. Вдохнув поглубже, феникс вошел в внутрь. Побросав все, чем они занимались до этого, девицы сбежались к аптекарю.

Неподготовленный новичок давно бы уже растерялся от такой картины. Сейчас Руван знал, что делать и как себя вести, однако в первый раз он очень сильно растерялся – застыл на пороге, не мог и слова вымолвить. В сопровождении кучи мурлычущих созданий, феникс добрался до ближайшего дивана: «Начнем, пожалуй, с лечебных чаев», – аптекарь осторожно достал из короба свертки со снадобьями и принялся терпеливо ждать, когда утихнет весь гам. Под предупреждающими взглядами старухи Даниры девушки наконец успокоились и расселись вокруг гостя.

У Рувана было все – от порошка от кашля, до раствора, улучшающего цвет кожи. Аптекарь не особо торопился в Дом из-за того, что здесь у него, как правило, раскупали все. Надеясь подольше поторговать на ярмарке, Руван намерено не стал предупреждать Даниру о своем прибытии, но вездесущая старуха все прознала сама.

Хоть Дом Даниры и был одним из известнейших увеселительных заведений во всей долине, в лицо старую гагану мало кто знал. Это была маленькая скрюченная карга с полуоблезшими крыльями и крючковатым клювом. Ее одежду обычно составляло поношенное платье и изъеденная молью шаль. Глядя на эту особу и не догадаешься, что именно она хозяйка знаменитейшего кабаре Парам-Вим.

Вообще, Дом основала не сама Данира. Он существовал, наверное, с самого основания Карун-Го. Однако именно гагана сделала его таким популярным местом, именно с ее именем была связана слава Дома. Сейчас мало кто помнил, как называлось кабаре, до управления старухи. Тогда это был просто небольшой паб с самой пресловутой развлекательной программой, даже здание было другое. Безвкусная еда, хамы-служащие, выступления народной самодеятельности. Как всего одной женщине удалось сделать из этого то, чем Дом являлся сейчас, оставалось загадкой для многих.

Данира строго следила за своими работниками и работницами, но никогда не экономила на них. За короткое время были раскуплены и фито-чаи, и порошки от сыпи и раздражений, и растирки, и растворы, и сиропы, и всевозможные целебные масла. Большинство из них были лишь пустышками, но именно пустышки и расходились быстрее всего. Настоящие лекарства Руван никогда не продавал в подобных местах. Феникс внимательно записывал каждую проданную склянку в блокнот, чтоб потом предъявить счет за все Данире.

Девицы ждать себя не заставили: с щелчками полетели пробки с новеньких бутылочек, с шуршанием разрывались бумажные упаковки. Старательно растирая только приобретенный раствор по коже, какая-то пташка как бы невзначай взглянула на правое запястье Рувана:

– Кака-ая прелесть! Девочки, посмотрите!

Только избавившись от назойливого внимания, Руван снова оказался в центре охающей толпы. Феникс старался сохранять спокойствие, но эти постоянные возгласы, ахи-вздохи, вкупе с витающим по комнате сладковатым запахом порядком поднадоели ему.