Рассыпаясь серебром

Вурк приставил сжимаемый обеими руками кинжал к горлу. Крылья замерли в готовой к взлету стойке. Все его тело била отчетливая дрожь, хвост мелко дрожал. Он с трудом повернул голову, совсем чуть-чуть: стало видно лицо – застывшая, лишенная эмоций маска, лишь щеки блестели от набежавших слез. Но глаза – в глубине ярко синих глаз мелькнула и тут же погасла… надежда?

– НЕ В ЭТОТ РАЗ! – яростно прорычал Руван.

Лицо феникса в мгновение ока оказалось возле Малеа. Правое запястье что-то сильно сдавило, руку вывернуло в сторону. От боли все тело онемело, перед глазами завертелись разноцветные круги. Над самым ухом прогремел надрывный вой – Малеа всадил кинжал в своего спасителя. С силой зажав державшую кинжал руку, вурк резко выдернул лезвие из раны.

Кости заскрипели от напряжения, ноги волка оторвались от земли – его за руки подняли вверх. Малеа встретился взглядом с неожиданным спасителем, ослабевшие пальцы наконец выпустили оружие. Мощный удар – и сознание покинуло его.

***

Тихие всхлипывания вытянули Рувана из объятий сна.

– Наконец проснулся? – проворчал он, в душе облегченно вздохнув.

Волк сидел на кровати – обняв ноги руками и уткнувшись носом в колени, он безудержно плакал.

– Ты это… Я позову доктора, – Руван поспешно встал. Он никогда раньше не утешал кого-то, потому просто не знал, что следует предпринять.

– Н..не надо… спасибо, – тихо прошептал парень. Он медленно поднял голову – на феникса уставились два сапфира глаз, совершенно спокойных глаз. Руван недоумевал – хоть волк и рыдал, он совсем не выглядел убитым горем. Напротив, он будто плакал от радости… Странное чувство, некая смесь уважения и неприязни одновременно, завертелось в душе аптекаря. Вся неловкость испарилась, вместе с зарождающейся глубоко в душе заботливостью. Руван ровным шагом подошел к кровати пациента.

– Ты спал три дня, – сказал он.

В глазах волка блеснуло изумление. Только сейчас Руван смог по-настоящему разглядеть его – раньше он замечал лишь необычный цвет да чрезвычайную миниатюрность юноши. На вид ему было лет двадцать – совсем еще ребенок. Длинные, чуть спутанные от долгого сна волосы мягко обрамляли аккуратное, чуть вытянутое личико. На плечах и хвосте блестела мелкая, правильной формы чешуя, а крылья были непропорционально большие, для столь мелкой фигурки. Но что действительно привлекало во внешности парня, так это поистине бездонные глаза глубокого синего цвета. Руван набрал в легкие побольше воздуха:

– Зачем?

Парень притих и пригнул голову.

– Зачем ты пытался… Ты убил их? – Руван изо всех сил старался сделать взгляд как можно строже, но говорилось с трудом.

– … нет, – послышался тихий ответ.

– Тогда кто? И зачем?

– …я не знаю… – ответил он после продолжительного молчания.

– … это бесполезно, да? – вздохнул Руван. – Развязать крылья?

Вместо ответа волк коротко кивнул. Аптекарь осторожно развязал крылья, потянув за концы веревки. Освободившись от пут, они немного раскрылись, а потом с тихим шелестом исчезли.

– …вы поймали его? – промямлил парень.

– Его? Кота? Да, он в больнице. У бедняги сильный шок, – сказал Руван, скорее догадавшись, нежели услышав вопрос. Он вспомнил полоумного кота, на которого наткнулся в лесу – позже товарищ притащил его в больницу.

– Нет, не Ро. Там был ОН. В балахоне, – вдруг замахал головой волк.

– В балахоне? – переспросил Руван. В голове мелькнула догадка. – Ты знаешь, кто ОН?

Парень отрицательно пожал плечами, но тут же сморщился от боли, еле слышно скрипнув зубами. В коридоре послышались шаги. Дверь открылась:

– Ох, Вы проснулись, – всплеснула руками санитарка. – Господин Руван, доктор Раэль хочет видеть Вас.

Кивнув, Руван быстро вышел из палаты, оставляя очнувшегося волка на попечение санитарки.

Раэль по обыкновению сидел в своем кабинете и перебирал бумаги – их в последнее время скопилось очень много. Списки пациентов, записи лекарств… Все следовало просмотреть и проверить. Обычно Раэль не копил столько макулатуры, со всеми записями расправлялся сразу же, но события последних дней осушили силы врача, что он совсем запустил работу. Внезапно, с грохотом вышибая дверь, к нему забежал взъерошенный костоправ:

– Что стряслось! – ящер резко встал.

– Э-э-это, там… к тебе пришли, – скомкано пролепетал фавн-костоправ, бегая глазами из угла в угол. – В пятнадцатой палате. Он требовал, чтоб пришел ты именно… на меня не взглянул даже… – добавил он как-то обиженно.

«Кто требовал?» – хотел спросить Раэль, но коллега быстро развернулся и стремглав унесся прочь, явно не желая продолжать разговор. Недоумевающий ящер, наскоро накинув фартук, вышел в коридор. Пятнадцатая палата была ближайшей палатой от главного входа – тонкие больничные стены плохо сдерживали звуки, и в этой палате постоянно звучало назойливое «хлоп-бам» открывающейся и закрывающейся уличной двери. Обычно ею мало пользовались – конечно, никому не хочется болеть на «проходном дворе». То, что неожиданный посетитель расположился именно там, крайне озадачило Раэля.