Рассыпаясь серебром

Руван обессиленно упал на кровать. Голова гудела ужасно. Он целый день пробегал по городу, делал приготовления к будущему путешествию, но где-то в глубине души все равно сидело это противное чувство незаконченности, будто все, что он пытался сделать, лишь впустую угробило драгоценное время. Чем дольше феникс оставался в этом городе, тем больше он его ненавидел. Не то, чтобы и раньше он особо любил Карун, но последние дни, проведенные здесь, напрочь отбили у Рувана желание когда-либо еще сюда возвращаться.

Город гудел, как переполненный рой. Недавние события будто подстегнули и без того неугомонный народ к еще большему шуму. История о «резне» рассказывалась, пересказывалась, даже пелась не раз и не два, а гораздо больше. Из каждого трактира слышались одни и те же споры, рассказы обрастали все новыми подробностями, становились более жестокими, кровавыми.

– Убийца разорвал их голыми руками! Наживую! Медленно отрывал по кусочку! – услышал Руван разговор каких-то бабок – блаженные старушки с самыми невинными лицами сидели за столиком на крыльце одного из домов и делились последними сплетнями.

– Какой ужас, какой ужас! – кудахтали они вразнобой.

– Он их ел потом, мне Шаночка рассказала, она в лечебне работает, она знает.

– Никто никого не ел! Мне сынок говорил, охотник – если б съел, то место бы чистое-чистое было. А так все съедобное раскидано было в лесу.

– Шаночка твоя – брехунья!

– Сама брехунья, а Шаночка правду говорит, она из лечебни!

Руван слушал и дивился – как они могут обсуждать подобные вещи с таким интересом. Сам он с превеликой радостью забыл бы о случившемся. Но слухи множились и расползались по городу, как отравленный дым, постепенно проникали в разумы вурков. Покачав головой, феникс направился к центру.

Посреди города, недалеко от торговой площади стояла ратуша – место, где заседал совет старейшин. Старейшиной, несмотря на название, не обязательно являлся вурк в летах – их голосованием выбирали из числа горожан для управления города, и очень часто почетный пост получали молодые и амбициозные вурки. Вернее, так делалось в большинстве городов. Карун-Го, увы, подобные нововведения не принимал.

Изначально город был основан семьей торговцев, обосновавшейся в весьма удобном месте на перекрестке дорог, к тому же недалеко от озера. Соответственно, и сейчас управляли городом потомки той семьи. Торговцы, думающие лишь о торговле – Руван недолюбливал их, не воспринимал всерьез. Старейшины делали все для материального развития города: устраивали ярмарки, впускали сюда абсолютно всех, кто мог предложить услуги, товар или развлечения. Однако на безопасность города им было плевать.

К тем немногочисленным заведениям, служащим не для обогащения, совет не имел и малейшего отношения – например, больницу врачи построили сами, на пожертвования горожан. Стражу города же организовывали охотники, сами, без чьей-либо указки. Но без поддержки властей осуществлять подобную деятельность становилось все сложнее и сложнее. Раэль молчал, не говорил другу о проблемах больницы, но Руван обо всем догадался сам. Догадался – по обшарпанным стенам лечебницы, давно не видавшим ремонта, по скудеющим припасам лекарств, по стремительно уменьшающемуся количеству персонала. Ведь была середина лета, а палаты простаивали пустыми. Больница – единственное, что когда-то привлекало Рувана в этом поселении, – постепенно угасала. Город гнил изнутри, и события, случившиеся три дня назад, только ускорили этот процесс.

Тяжело вздохнув, Руван вошел в здание ратуши. Пробыл там он недолго – пробкой вылетел из дверей, злющий, как дракон во время линьки. Феникс пришел предложить старейшинам привести помощь из столицы. Илан был самым крупным и самым безопасным городом долины Парам: его называли столицей отчасти оттого, что совет Илан-Го располагал самой эффективной системой контроля правопорядка. Днем и ночью отряды охраны патрулировали город и его окрестности. Специализированные подразделения «ищеек» расследовали всевозможные преступления. Руван был уверен, что натасканные «ищейки» разберутся с этим делом гораздо лучше, нежели добровольцы-охотники. Однако старейшины Карун в открытую высмеяли его предложение:

– Нам нет необходимости просить помощи. Мы в состоянии решить эту проблему без вмешательства каких-то посторонних советчиков! – заявил аптекарю глава совета старейшин злополучного ярмарочного городишки. – Кто ты такой, чтоб советовать нам? Ты когда-нибудь управлял городом? Ты знаешь, как это делается, лучше нас?

Руван кипел от злости: «Слепые глупцы, все надеются сохранить власть в своих хиленьких дрожащих лапках. Неужели они не видят – они уже потеряли контроль над ситуацией».

Подозреваемые «маги» скрылись, пропавшие вурки так и не нашлись. Охотники старались, как могли, но ситуация была безнадежная – кидаться в погоню, конечно же, никто не собирался. Впрочем, никто их за это не винил – они были лишь простыми горожанами, со своими семьями и своими проблемами. В конце концов, выслеживание преступников не являлось обязанностью простых промысловиков.