Растения рассказывают

Спорово-пыльцевой анализ образцов, взятых из раскопов золотоордынских городищ Актюбе и Сарайчик (Гурьевская область), свидетельствует об изменениях растительного покрова. Комплекс, полученный из отложений, датируемых археологами XIV в. н. э., обнаруживает до 26% пыльцы древесных пород, довольно разнообразного состава с преобладанием пыльцы широколиственных. Отмечается обилие пыльцы дикорастущих злаков и разнотравья, представленного флористически разнообразно.

Комплекс XVI в. свидетельствует об участии в растительном покрове Прикаспия лесных сообществ, о значительном развитии лугово-разнотравных ценозов и об остепнении полупустынных районов.

Третий этап (XVII - первая половина XIX в.) характеризуется наиболее высокой трансгрессией Каспийского моря нашего тысячелетия. Наиболее высокого уровня достигало море в XVIII в. В начале XIX в. прибрежные лиманы вновь стали морскими заливами, а бэровские бугры - островами. Однако трансгрессия начала XIX в. была последним повторением трансгрессий XVII - XVIII вв. Показательно, что трансгрессии Каспия совпадают с наличием большого количества бессточных озер в Причерноморье и Прикаспии, обилием рек и лесных массивов в лесостепи. Это дает основание считать, что уровень Каспия в большей степени зависит от влажных, прохладных условий летнего сезона, резко снижающих испарение с водной поверхности.

Описаний растительности XVII в. мало. Вот как описываются пески междуречья Волги - Урала в "Книге Большому чертежу" в 1627 г.: "А против Золотые Орды от Ахтубы 100 верст, пески Нарымские, вдоль песков 300 верст. А меж тех песков растет трава, и колодези многие". В степях в XVI - XVII вв. кочевало много племен из остатков Золотой Орды, а потом и Астраханского ханства. Наиболее влиятельными были ногайцы. Об обилии кормов в этот период в Прикаспийских степях можно судить по тому факту, что в XVI в. по Ногайскому шляху перегонялись на продажу в Московию десятки тысяч голов лошадей и овец. Кочевникам было выгодно сбывать скот северным соседям, и с XVI в. защиты у московских князей просят многие ханы и баи, что было вызвано помимо экономических причин и многократными попытками Ивана Грозного проникнуть в Прикаспий.

Обилие рыбы, дичи, хорошие урожаи бахчевых по ежегодно заливаемым лиманам и ерикам (а после спада воды обновляемым питательными веществами), наличие неисчерпаемых запасов соли - все это делало край вполне привлекательным и для русских и для казахов. Интересно отметить, что в XVIII в. в среднем течении Урала по долине встречались лось, благородный олень, косуля. В тростниках многочисленных лиманов, речушек, проток было много кабанов. В степях же бродили стада сайгаков. Образ жизни оседлых русских, казаков и мужиков, переселенных сюда в связи с освоением соляных месторождений, резко отличался от степных кочевников, и использование природных ресурсов было очень полным в силу того, что русские рыбачили, охотились, разводили сады и бахчи, возделывали поля. Скот же свой отдавали пасти казахам, и те вместе со стадами кочевали по землям, где русские не селились.

Проработка обширного историко-архивного материала и полевые исследования на северо-западе Прикаспийской низменности позволили Л. Г. Динесману (1960) восстановить природную обстановку конца XVIII - начала XIX в. и охарактеризовать ее следующим образом: "В то не очень далекое время берега рек и Крупных озер, балки и некоторые падины, а возможно и лиманы, имели древесно-кустарниковую растительность, отмечавшуюся низким бонитетом (продуктивностью. - Прим. ред.) и малой полнотой насаждений. В ее состав входили дуб, ясень, липа, осина, вяз, тополь, яблоня, клен татарский, бересклет бородавчатый, крушина слабительная, жимолость татарская, герн, шиповник, лох узколистный и тамарикс. В падинах и западинах, как правило, были заросли спиреи. Гравяной покров отличался от современного гораздо меньшим развитием полупустынных ассоциаций. Уровень водоемов был выше, чем теперь. По берегам многих из них росли тростники, в которых водились кабаны"[25].

^* (Динесман Л. Г. Изменение природы северо-запада Прикаспийской низменности. М., 1960, с. 146.)

В описаниях Олеария начала XVII в., Какаша середины XVII в., а затем П. И. Рычкова, относящихся к середине XVIII в., можно найти много ярких картин буйно разрастающихся трав, обилия озер и болот.

Для четвертого этапа, начавшегося в середине XIX в., типична регрессия Каспия. Начало этого общего изменения природной обстановки можно охарактеризовать так: "Все кайсаки утверждают, что море убывает, отступает, что небольшие озера высыхают, что места, некогда покрытые камышами, ныне поросли уже совсем иными растениями, то есть что болота пересыхают, не могут более питать камышей и вслед за тем порастают травами" ^*.