Растопить лед (СИ)

Громко грохнула застекленная дверь, раскрываясь во всю ширь, от удара жалобно задребезжало стекло в цветном витраже. Звуки музыки и веселые голоса из зала разбавили шум водопада, испуганно притихла пичужка. Через миг в ночной парк выбежали молодые феррхи, со смехом утягивая за руку своих поклонников-меоров. Немного поспорив, в какую сторону идти, они свернули к пруду. Лерхае порадовался, что ветер стих, и он может не переживать, что его небольшое укрытие будет обнаружено. Менее всего он желал сейчас кого бы то ни было видеть, в очередной раз сбежав с торжества, спрятавшись в дальней беседке.

Тот случай прошлогодней давности не прошел незамеченным. То ли у Лерхае был настолько притягательный и запоминающийся аромат, то ли все восхитились его смелостью, граничащей с глупостью – во время цикла прийти в здание, в котором работают, в большинстве своём, меоры – но факт остается фактом. С первого мига, как он вновь вышел в свет с родными после завершения цикла, на него началась самая настоящая охота. Увы, другого слова ему на ум не приходило… Ни единой минуты Лерхае не приходилось сидеть на месте, его беспрестанно приглашали танцевать, дарили безделушки, заваливали цветами, куда бы он ни пошел – всюду преследовали непонятно откуда взявшиеся поклонники. Да, он понимал, что и раньше его внешность не оставляла меоров безучастными, но если до начала циклов на него только смотрели и облизывались, то теперь Лерхае просто не знал, куда бежать от бесчисленных обожателей. Раз за разом их ожидал отказ, однако с не меньшей настойчивостью они продолжали осаждать его, словно Лерхае мило пошутил. Он злился и психовал, негодовал на их упрямство и назойливость, пытался снова и снова доказать, что не намерен принимать ничьи ухаживания, и что меорам следует поискать другой объект поклонения… Однако… Он не мог с уверенностью утверждать, что их знаки внимания оставляют его равнодушным… Это льстило его самолюбию.

За полгода после начала циклов юноша сильно вытянулся и теперь был всего на пол-ладони ниже своего руора, подростковая угловатость сменилась точеными линиями взрослого феррха. Каждый выход в свет фера Лерхае в сопровождении его руора, хаша Леррве, незамужние меоры ожидали с нетерпением и трепетом. И они всегда оправдывали их ожидания. Высокий, статный, прекрасный хаш Леррве, не утративший с годами очарования и силы, всегда уверенно шел вперед, мило улыбаясь знакомым и друзьям. И его сын, фер Лерхае, с самыми необычными светлыми кудрями, такой недосягаемый и загадочный… Нет, сами по себе светлые волосы не были редкостью у мраххов, однако под влиянием модных веяний последних лет молодые феррхи предпочитали окрашивать волосы в темный цвет, пытаясь хоть как приблизиться к идеалу, которым на протяжении многих лет был хаш Леррве. А юноша… Все в Лерхае, его манеры, жесты, голос – всё говорило о недоступности, и невольно меоры всеми силами стремились привлечь его внимание.

Со временем Лерхае свыкся с оказываемым вниманием, научился всегда и везде выглядеть великолепно, достойно отвечать на ухаживания и твердо отправлять восвояси чрезмерно отвязных меоров. Увы, это было необходимо, потому как порой излишне активные поклонники доставали его в самый неожиданный момент. Самый нелепый случай приключился несколько месяцев назад, когда очередной ухажер сумел преодолеть охрану усадьбы и пробрался к нему в ванную. Лерхае, от неожиданности больше перепугавшись, чем рассердившись, располосовал незадачливому поклоннику лицо. Ворвавшаяся в ванную комнату охрана потом долго пересказывала шутку о том, как глупый меор добивался прекраснейшего феррха, собственноручно расцарапав себе лицо, чтобы привлечь недотрогу дивным ароматом своей крови, а тот, не успев прикрыться, самозабвенно шипел на него, забравшись на высоченный шкаф, так, что только голая ножка и свешивалась. Да, незадачливый поклонник был отправлен в больницу залечивать любовные ранения, а Лерхае волей-неволей пришлось смириться с необходимостью постоянно выглядеть так, словно он шествует по сцене, даже находясь в ванной комнате. Парадный костюм феррха стал для него обыденностью. Он привык…

…И совершено не заметил, когда балы перестали быть тягостной обязанностью, а шумные меоры – назойливыми мухами. Теперь же он наслаждался каждым праздником и получал несказанное удовольствие от невинных пока игр с меорами… Внимание и обожание… Сладкая власть… Жадные взгляды и ревнивое шипение, крепкие объятия и жгучие танцы… Ничто иное не способно так воспламенить кровь и заставить быстрее биться одинокое сердце… Прижаться к крепкому телу в стремительном танце, плавясь под горячими руками… Поддаться мгновению и обещать… И следом взорваться в вихре и броситься прочь… И вновь обещать… Лерхае играл и шутил, заманивал и бросал, и снова давал шанс… Он наслаждался каждым мгновением своей власти… Власти знать, что только он вправе решать, кто достоин его общества…