Растоптавший бабочку Брэдбери

— Hör zu, Kumpel! Кажись, я вчера сильно перепил… Какой «Курт»? Какой «контракт» и, какие — к свиньям собачьим, «русские»?

«Kumpel» понимающе усмехнулся:

— Да! Нарезались мы вчера на славу — ясно дело, ты ничего не помнишь! «Курт», это вербовщик — работающий на русских военных. Тем нужны парни, имеющие боевой опыт штурмовых подразделений: на тебя, аж человек десять указали — как на самого лучшего вояку!

— Bist du verrückt?! — Эрик сунул тому под нос газету, — ты видишь, что в этой чёртовой России творится?

— Да нас…рать, что там твориться, Эрик! Главное, они платят валютой и, причём не слабо, — «Kumpel» пошарил за пазухой и достал мятую брошюрку, — на, почитай ещё раз — освежи память!

Пока, Эрик выпучив глаза, читал условия контракта, тот продолжил несколько завистливо:

— Ты, как офицер, будешь жить в помещичьей усадьбе и сможешь нанимать русскую служанку! А ведь, говорят — они ещё и, генералов ищут… УХ, ТЫ!!! Тех, поди — в царские дворцы поселят и каждому по две фрейлины — вот с такими «Titten»…

Он показал руками, какими — по его мнению, должны быть сиськи у русских фрейлин:

— ВО!!!

Всё ясно: своих громил для подавления народных волнений у этих перерожденцев не хватает и они, отнимая последнее у голодающих, нанимают для грязных дел немецких наёмников!

Он, опять ткнул газетой с «омоновцем» в нос гостю:

— Ты, вот так же хочешь — как они? Разгонять демонстрации и гасить забастовки?!

Тот, несколько смутившись принялся наотрез открещиваться:

— Да, ты что, «Kamerad»? Читать не умеешь?! Там же написано: «для обучения новобранцев», — он приблизился к Эрику и прошептал на ухо, — наши парни говорят, в следующий раз русские будут за нас! Они тоже злые на «Tommy» и «Planschbecken» за интервенцию…

— Ага, «за нас» — а как же! Вот что, «Kumpel»… Иди-ка ты куда подальше!

Тот, не обиделся, а несколько снисходительно посмотрев, попрощался:

— Ну, как хочешь! А я пожалуй подпишусь — кроме как воевать, я больше ничего не умею… Унтер-офицерам, русские тоже хорошо платят.

Незваный гость ушёл, а он всё смотрел и смотрел на фотографию с битой, не отрываясь…

«Вселенец» в Эрика Эрнст Рубель попаданческой литературой сроду не увлекался — как и, вообще фантастикой в целом. Это был человек сугубо прагматичный, обо всём судящий только реалиями — без всякого сверхъестественного. Хотя, когда его конкретно «прижало», он вполне искренне обратился к Богу — но, это было сродни детскому инстинкту — в случае сильного испуга звать мамочку и прятаться у ней под юбкой.

Произошедшее с ним «попадалово» он воспринял спокойно: да, произошло нечто непонятное, из ряда вон выходящее! Но, ничего — со временем разберёмся, что за «штука» такая и как она «работает». Ну, а не разберёмся — так и, не надо: главное понять — для чего это.

А, вот «для чего это», Эрик понять пока не мог!

С самого начала он напряжённо-лихорадочно думал, что делать дальше и не находил ответа. Забрать свою семью — семью Эрнста Рубеля, вместе с «самим собой» и, свалить куда-нибудь в Южную Америку?

Поехать в Россию, в Харьков, забрать ЕЁ и туда же? Пока «Железный занавес» не стал непроницаемым?

Эрик, несколько истерично расхохотался: ЕЙ, хорошо если — шесть лет, педофил презренный! Он застонал, как от острой боли, осознав: между ними разница почти в четверть века — ОНА никогда не будет его…

Мысли убить Гитлера и, тем осчастливить и спасти человечество — ему и, в голову не приходило!

Он хорошо помнил, что говорил Марк Корлеоне в его любимой книге «Крестный отец»: «Если история чему-нибудь и учит, то только тому, что убить можно кого угодно…». Но, в своих практических действиях всегда руководствовался словами Джона Мори — президента ассоциации отставных офицеров разведки США: «Я не нахожу в политическом убийстве ничего неправильного с моральной точки зрения. Всё дело лишь в том, что вы никогда не можете быть уверены, что новый человек будет лучше прежнего — вот в чем настоящая проблема…».

Будет ли «новый человек» на месте Гитлера лучше? Или, хуже? Эрик не был уверен, а когда нет полной уверенности, не стоит начинать любое дело!

Так, зачем он здесь?

Когда, мысль об «бегстве» и «политическом» убийстве он выкинул из головы — это ещё до изучения прессы, он принял решение немного освоиться, вступить в компартию Германии и добиться отправки в Москву на учёбу в Высшую партийную школу. Ну, а там — как получиться! Возможно, он сумеет если не предотвратить войну — то хотя бы ослабить её последствия.

Сейчас же…

Он, не отрываясь смотрел на бейсбольную биту на газетной фотографии: уж, он то Россию знал хорошо! Даром, что ли, почти шесть лет — с 22 июня 1941 года и по март 1947-го, он практически из неё не выезжал?! В «той» России всякие чудеса встречались — но бейсбольную биту, на её территории было так же трудно найти — как предположим корабль пришельцев или снежного человека. Так, как могло прийти в чью-то голову…

Память, услужливо подсказала ему кадры из когда-то виденного постсоветского фильма: «новые» русские в малиновых пиджаках, бритые затылки, отмороженные рожи, массивные золотые перстни на пальцах, кресты на шеях и…