Растоптавший бабочку Брэдбери

К тому же, как будто прочитав его мысли — лже-Эрик с берлинского, вдруг перешёл на один из подвидов швабского диалекта и, Фриц Юнгер похолодел в чреслах…

— Я научу твоих рукожо…пых поваров кой-каким рецептам — быстрого приготовления, — меж тем продолжал на чистейшем «Enztalschwäbisch» тот, кто «вселился» в Эрика, — в окно вижу: здесь, просто проходной двор — а ты всё прибедняешься, да в «Anus» пальцем ковыряешься, дядюшка!

— Каким, таким «рецептам»? — вмиг насторожившись, поинтересовался хозяин забегаловки.

— Глухой?! Я же тебе на «deutsche Sprache» сказал: «Fast Food»! Один рецепт блюда в неделю — в это время я у тебя живу на полном пансионе, плюс — карманные деньги… По рукам?

— Тебе ещё и деньги? — сделал попытку «спрыгнуть» Фриц, мысленно уже прощаясь с заведением и становясь в очередь за бесплатной похлёбкой от католической церкви, — а если твой «Fast Food», никто жрать не станет?!

Не убирая протянутой руки, Эдик уверенно ответил:

— Если, за неделю не окупится с маржой первый рецепт, я из твоего «gadyushnika» съеду! По рукам?!

— По рукам! — обрадовался вмиг повеселевший дядюшка Фриц, заключая сделку.

Неделю, он как-нибудь потерпит…

Помолчав после заключения «контракта» с названным дядюшкой, Эрик спросил:

— Ты называл меня «выродком Russische Hure»… За этим что-то стоит, или так — к словцу пришлось?

— Ты, что? Вообще, ничего не помнишь?

— Вспомню, дядюшка, если напомнишь… Ну!

Сказано было хоть и повелительно — но с лёгким оттенком неуверенности и, у Фрица ёкнуло сердце: «Может и, про аптеку забудет? Тот еврей, конечно — «Mistkerl», да кто его знает, как дальше дело пойдёт…». Кроме старушки-жены да престарелой тёщи, у него было три дочери: старшую удалось сплавить, а вот две ещё висели на его родительской шее и, стало быть — остро нуждались в хоть каком-то приданом.

— Мой брат и твой отец Георг Юнгер (доктор по химии, между прочим!), познакомился с твоей матерью — женой русского помещика, на курорте в Бадене. Тот, думаю — лечился от хронического безделья, а твоя будущая мать, видать — страдала «Fotze»…

— Давай меньше про «Fotze» — больше по делу, дядя! — сморщился как от кислого Эрик, — как её звали?

— Её русское имя непроизносимо, но твой отец её называл Кэтрин…

«Екатерина, должно быть… Вот это совпадение: у нас с отцом реципиента одинаковые предпочтения — даже, имена сходятся!».

— Так значит, я — наполовину русский?! Забавно… Дальше, что?

— А дальше, меж ними вспыхнула такая бурная любовь, что она бросила мужа, ребёнка и сбежала с Георгом! Тот, рогатый «Russischer Grundbesitzer», имел какие-то связи, поэтому разгорелся грандиозный скандал… Георгу пришлось бросить академическую карьеру, переехать сюда и стать владельцем аптеки, чтоб кормить эту… Ну и, тебя — когда ты родился.

— Bezaubernd! Феерично! …Дальше?

— «Дальше», когда тебе было чуть более двух лет, у неё вспыхнула другая «бурная любовь» и, она вас с отцом бросила, удрав с каким-то кривоногим и волосатым «Planschbecken»…

— С французом?! …Вот, «Hure»!

— Ну, а я тебе что говорил?! Все русские бабы — «Schlampe»!

— Много ты, дядюшка, знаешь русских баб! — заступился за честь русских женщин Эрик, — сидишь всю жизнь в этой дыре, как солитёр в поросячьей заднице — да ещё и, умничаешь!

— Поверь мне, достаточно много! — похабно хохотнул толстый Фриц, почёсывая брюхо, — после их революции, я столько перевидал… Ко мне, русские графини в койку прыгали и, на лету «weibliche Schubladen» снимали!

Эрик, не вполне поверив в половые подвиги дядюшки, снисходительно-скептически бросил:

— «Ficker-тerrorist» старый… Да, у тебя — из-за брюха, даже не видно когда твой «Gurke» стоит!

— Хахаха! — похотливо осклабился старый развратник, — не поверишь, племяш — даже, не видно — кто его «saugt»!

Враз потерявший интерес к этой теме, Эрик Юнгер, задал ещё с десяток вопросов — уточняя некоторые моменты своей новой биографии, затем поднялся из-за стола и озадачил родственника:

— Я сейчас к себе отдохнуть, а ты дядюшка Фриц, распорядись принести мне свежую прессу. Авансом — в счёт, будущих «карманных денег»…

«Ну, frech!», — только и ахнул мысленно хозяин «gadyushnika», а вслух спросил:

— А рецепт?

— «А рецепт» с завтрашнего дня, сегодня мне надо в себя прийти… Прессу, свежую и обязательно старую — за как можно прошлое время. Сделаешь?

— Сделаю — такого «добра» хватает!

Старый Фриц Юнгер, очень любил читать! Правда, из экономии покупал только старые газеты и журналы, но «этому» — потерявшему память и, такие сойдут.

— Жду после обеда — не забудь, — напоследок сухо напомнил его племянник, поднимаясь в свою уже прибранную служанкой комнату на мансарде.

Рисунок 7. «Pour le Mérite» — высшая награда Германии в годы Первой мировой войны.

«Попав в незнакомое место, первым делом обследуй территорию»! Хотя, плотно позавтракавшего Эрика Юнгера реально плющило, он первым делом обыскал своё уже прибранное и проветренное служанкой Петрой жилище.