Растревоженный эфир

— Хорошо, — кивнул Арчер. — Тогда наши пути не разойдутся. Потому что теперь я буду с тобой бороться. С этого момента, что бы ты ни сделал, что бы ни сказал, я обязательно нанесу ответный удар. Я. Лично. И в частном разговоре, и публично. Я не знаю, как я это сделаю, но сделаю обязательно. Возможно, я очень долго просыпался, но теперь я проснулся и предупреждаю тебя: берегись. Я опасен для тебя и таких, как ты, и здесь, и за границей. Ты многому научил меня, обучение далось мне нелегко, принесло много боли, но я благодарен тебе. Теперь твоими стараниями я действительно могу принести пользу обществу, и я собираюсь положить всю свою жизнь на то, чтобы уничтожить тебя. Какую бы маску ты ни надел, я сумею ее сорвать, потому что ты наконец-то привел меня за кулисы и показал, как это делается. Всякий раз, когда ты откроешь рот, я собираюсь уличать тебя во лжи. И в конце концов, если до этого дойдет, клянусь Богом, я возьму в руки оружие и убью тебя. Запомни это. А теперь убирайся отсюда. — Арчер обошел Вика, нажал кнопку вызова лифта. За дверями, в шахте, что-то клацнуло.

Вик повернулся, вновь они оказались лицом к лицу. Ухмылка исчезла, на лице отражались сожаление и печаль, Вик разом постарел на добрый десяток лет.

— Никогда не думал, что услышу такое от тебя.

— А я это сказал.

— Найди меня через двадцать лет.

Арчер промолчал.

Они стояли, прислушиваясь к жужжанию опускающейся кабины лифта. Стояли, не глядя друг на друга, высказав все, что хотели сказать.

— Что ж, — Арчер заметил, что Вик пытается улыбнуться, — тогда прощай, старина.

— Прощай, Вик.

Они не пожали друг другу руки. Арчер наблюдал, как Вик медленно пересекает холл, сунув руки в карманы, понурив голову. А потом, где-то на полпути к двери, он вдруг выпрямился, расправил плечи и остаток пути прошел легкой, пружинистой походкой, так хорошо знакомой Арчеру. Распахнув дверь, Вик Эррес растворился в ночи.

За спиной Арчера раскрылись двери кабины. Он вошел, повернулся к лифтеру:

— Четвертый этаж, пожалуйста.

Дежурная медсестра сидела за столиком, над ее головой перемигивались зеленые лампочки.

— Мистер Арчер, — позвала она, когда он проходил мимо, и он остановился. Медсестра встала, шагнула к нему. — Мы пытались вас найти. — На ее лице отражалось сочувствие, и Арчер уже знал, что за этим последует. — Мальчик умер. В час тридцать две.

— В час тридцать две? — тупо повторил Арчер.

— Мне очень жаль.

Арчер кивнул и зашагал по коридору к палате Китти. Темноту разгонял только отсвет уличных фонарей. В чуть приоткрытое окно врывался ветер с реки.

— Клемент? — донесся с кровати едва слышный шепот.

— Да, Китти. — Арчер прилагал все силы к тому, чтобы изгнать из голоса боль. Он снял шляпу, шагнул к кровати и сел, прямо в пальто. Различил на подушке белый овал лица Китти, поблескивающие широко раскрытые глаза. Не решился коснуться ее руки, потому что его руки еще не согрелись. — Как ты, дорогая?

— Я знаю, — тихо прошептала она. — Я позвонила, и мне сказали.

— Да, Китти.

— Я не собираюсь плакать. Я уже выплакала все, что могла.

— Попытайся заснуть.

— Позже. Ты что-нибудь выпил?

— Нет. Я… Я прогулялся к реке.

— На улице холодно?

— Да.

— От твоего пальто тянет холодом. И дует ветер, так?

— Не очень сильный.

— В этой комнате ветер издает такие странные звуки. Словно за окном шагают медсестры. — Китти помолчала. — Клемент, — в ее голосе слышались детский испуг и безмерная усталость, — Клемент, у нас все образуется?

— Да, Китти, — очень серьезно ответил Арчер.

— Ты говоришь это не потому, что хочешь подбодрить меня?

— Нет, Китти.

— Если ты разочаровался во мне, если не сможешь жить со мной после того, что я сделала, так и скажи, — шептала Китти. — Не надо гладить меня по шерстке.

Арчер просунул руку под ее плечи, потянул на себя, поцеловал в шею.

— Я так рада, — прошептала Китти. — Так рада.

Крепко прижимая ее к себе, ощущая сквозь пальто это хрупкое, измученное, любимое тело, Арчер с облегчением и надеждой думал о том, что их любовь выдержала и это испытание. Она выжила, думал Арчер, а значит, выживу и я.

— Отныне я буду лучше, чем раньше, — жарко шептала Китти ему в ухо. Она подняла руку, погладила Арчера по волосам. — Теперь я знаю, что у меня есть темная половина, и буду настороже. Прежде я так гордилась собой, считала себя такой сильной, думала, что я всегда все делаю правильно. Автоматически. Теперь я знаю: так не бывает. Темная половина, если не контролировать ее, иной раз может взять верх, и последствия этого ужасны. Но больше такого не случится, я буду держать ее под контролем, каждый день, каждый час, каждую минуту. Дорогой, мы попытаемся начать все сначала, не так ли? — шептала Китти. — Мы предпримем вторую попытку?

Арчер поцеловал ее.

— Да, Китти. Обязательно. — И осторожно опустил ее на подушку.

Глаза Китти сияли в темноте.

— Клемент, ты посидишь со мной, пока я не усну?

— Да, Китти.

— Спокойной ночи, — едва слышно выдохнула она.

— Спокойной ночи, дорогая.