Растревоженный эфир

— Я безумно рада твоему приглашению, милок, — говорила Френсис в трубку, похоже, доставляя безмерное удовольствие своему собеседнику, — и с радостью бы пошла. Но сначала позволь мне заглянуть в маленькую книжечку и посмотреть, что в ней говорится насчет четверга. — Она прикрыла микрофон рукой, повернулась к Арчеру и скорчила гримаску. — Зануда номер один зимнего сезона, — прошептала она. Лежащий на столике ежедневник даже не открыла. Выждала подобающее время, убрала руку с микрофона. — Дорогой, — голос Френсис переполняло сожаление, — в маленькой книжечке записано, что в четверг у меня выступление. Это просто кошмар. Мне так жаль. Но ты не забудешь пригласить меня в следующий раз, не так ли? — Несколько раз она нетерпеливо кивнула, потом положила трубку на плечо, чтобы не слышать чириканья зануды. — Это классно. — Трубка вновь вернулась к уху. — Нам обязательно надо увидеться. И как можно быстрее. Спасибо, что позвонил. — Она положила трубку, быстро взглянула на себя в зеркало и вернулась в гостиную.

Надо принять закон, думал Арчер, регулирующий поведение хорошеньких женщин при разговорах по телефону. Куда только смотрит Федеральная комиссия по связи? И они ведь нисколько не стесняются, полагаясь на отсутствие мужской солидарности.

— Бедняжка, — покачала головой Френсис. — Такой недотепа. Никак не врубится. Ты не будешь возражать, если я на минутку заскочу на кухню? Когда ты позвонил, я как раз готовила себе лакомство.

— Иди, конечно. Я никуда не тороплюсь.

Френсис уплыла на кухню, ловко лавируя в заставленной мебелью комнате. Арчер услышал, как она открыла холодильник.

— Может, тебе что-нибудь принести? — крикнула она. — Я вижу, что у меня есть пять апельсинов, кварта молока и полфунта паштета.

— Нет, благодарю. — Меню вызвало у Арчера улыбку.

— Слушай, — вновь донесся с кухни голос Френсис, — пару дней назад я видела твою дочь. В «Рубан Блу». С Домом. Она выглядела божественно. Эта девочка — настоящая акула.

— Правда? — Арчер не мог понять, осуждают его дочь или хвалят.

— Мужчин она будет пожирать десятками, попомни мое слово.

Френсис замолчала, из кухни доносилось только звяканье стаканов, которые она ставила в раковину. Арчер воспользовался паузой, чтобы с любопытством оглядеть комнату. Занавески в красно-белую полоску на окнах. Над камином — абстрактная картина, уродливая, настоящая и дорогая. Во всю стену, прямо чудеса, — стеллажи с книгами. «Когда она успевает читать?» — удивился Арчер. Он присмотрелся повнимательнее. Много современных романов, одна полка целиком отдана поэзии. Добсон, Донне, Бодлер, Элиот, Оден. О чем сие должно говорить ему? Или тому недотепе, которому хотелось встретиться с Френсис в четверг? На кофейном столике аккуратной стопкой лежали журналы. Сверху — литературный, отдававший предпочтение писателям-коммунистам. Арчер наклонился, прочитал фамилии авторов этого номера. Две узнал. Известные леваки. Арчер отпрянул от журнала, недовольный собой. Большой любитель книг, раньше, приходя в гости, он всегда с любопытством смотрел, что читают хозяева. Теперь же ему казалось, что он смотрит на книжные полки глазами потенциального доносчика. «Наверное, — предположил он, — в доме друзей мне уже не взять в руки книгу без всякой задней мысли. Какое уж тут удовольствие, если во всем ищешь тайный умысел. И вину ощущаешь не за содеянное, а лишь за намерение что-то совершить». Во всем, что касалось гостеприимства, Арчер придерживался старомодных взглядов и не мог не чувствовать, что судить хозяина в его собственном доме есть предательство дружбы. Даже интересно, думал он, каким образом детективы находят общий язык со своей совестью после дня плодотворной работы.

Френсис вернулась с высоким стаканом в руке.

— Что это? — спросил Арчер.

— Шоколадное молоко, — ответила Френсис. — Я на нем помешана. Лучший напиток после бурной ночи. Хочешь попробовать?

— Господи, да нет же. Последняя бурная ночь была у меня году в сороковом.

— Счастливчик. — Френсис села на диван, подсунув под себя ногу, пригубила шоколадное молоко. — Божественно.

Сегодня она решила сыграть девочку, подумал Арчер. И это удается ей безо всякого напряжения.

— Клемент, дорогой. — Френсис смотрела на него поверх стакана. — Я уверена, ты спрашиваешь себя, зачем я затащила тебя сюда.

— Ну…

— Я давно уже собиралась пригласить вас к себе, — прервала его Френсис. — Тебя и твою жену. На маленькую вечеринку. А твою дочь приглашать не стала бы. — Она широко улыбнулась. Арчеру не нравилась привычка Френсис то и дело облизывать нижнюю губу. — После того вечера — никогда. Незачем приглашать к себе конкуренток. В этом городе и так приходится бороться за выживание. Дом обхаживал твою дочь со всех сторон.

— Правда? — Известие это Арчера не порадовало.

— Ты же знаешь Дома. Он никому не причиняет вреда… кроме женщин. — Она вновь широко улыбнулась. Арчеру тоже удалось выдавить из себя улыбку, но ему очень хотелось, чтобы Френсис сменила тему. — На меня он даже не взглянул. А ведь мы долго были друзьями. Хотя, по правде говоря, на мой вкус, Дом не вышел ростом.