Растревоженный эфир

— Привет, — поздоровался Эррес с невидимым собеседником. — Клем? Как дела? — Он чуть отодвинул трубку от уха, чтобы Арчер мог услышать пронзительный, радостный голос ребенка. — Это хорошо. Как бараньи ребрышки? Их прожарили в меру? Понятно. Не давай им спуску. В мире полно людей, которые только думают, что умеют жарить бараньи ребрышки. Надо сразу ставить их на место. И еще яблочный соус? По-моему, вкусно. Пожалуй, я закажу на обед то же самое. Ты не ругался с Джонни и мисс Талли? Помни, я полагаюсь на тебя, Клем. — Он улыбнулся, выслушав ответ мальчика. — Хорошо, сынок. Я ей скажу. Спокойной ночи. Я приду домой рано. Нет, не так рано. Я почитаю тебе завтра вечером. Передай Джонни, что я прошу его вести себя как положено. За твое здоровье. — Эррес медленно опустил трубку на рычаг. — С субботы он требует, чтобы каждые пятнадцать минут кто-то говорил ему «За твое здоровье». — Вик не отходил от стола. — Клемент, ты знаешь, что твой телефон прослушивается?

Арчер, который просматривал вечернюю газету, вскинул голову.

— Что?

— Твой телефон прослушивается, — повторил Вик. — Тебе об этом известно?

— Не понял…

— Твой телефон…

— Я тебя слышал. — Арчер поднялся, шагнул к столу и уставился на черный пластмассовый аппарат с белым наборным диском. 1, ABC, 2, DEF и так далее до 0. — Нет, я этого не знал. А как узнал ты? — Он пристально посмотрел на Вика в надежде, что стал жертвой розыгрыша.

Но Вик не шутил.

— Во время войны у меня был приятель в УСС.[58] Ему показали, как распознавать, прослушивается телефонная линия или нет. По тональному сигналу. Он приводил меня в телефонную будку в Вашингтоне, поставленную на прослушку. В ресторане, который часто посещали члены правительств в изгнании.

Арчер в недоумении таращился на телефонный аппарат, ничем не отличающийся от десятков миллионов других. Снял трубку, приложил к уху. Ничего особенного, никаких отличий от тех звуков, которые он слышал в других трубках.

— Набери несколько цифр, — предложил Вик. — После каждого щелчка ты услышишь эхо.

После короткой заминки Арчер наугад четыре раза повернул диск. Эхо имело место быть. Он положил трубку на рычаг. Его охватила злость.

— Черт побери, — вырвалось у него. — Черт побери.

— Да не волнуйся ты, — беззаботно бросил Вик. — Возможно, в эту самую минуту прослушивается пятьдесят тысяч телефонов. А может, миллион. Так что ты в большой компании.

— Кто это делает? — У Арчера вдруг сел голос. Каждое слово давалось с трудом. — Кто это делает?

Вик пожал плечами.

— Скорее всего ФБР. Эти ребята трудятся не покладая рук.

— Ты хочешь сказать, что где-то сидит человек и круглыми сутками слушает мой телефон? — Нелепо, он сам ответил на свой же вопрос, подумав, в какие суммы обойдется такая прослушка. Три смены в сутки, три человека, четвертый на подмену. Сколько получает агент ФБР? Четыре, пять тысяч долларов в год? Помноженные не четыре.

— Нет, — качнул головой Вик. — Конечно же, нет. Они используют магнитофоны. Потом кто-то собирает пленки и слушает записи. В рабочее время.

Арчер без труда представил себе молодого человека с суровым лицом, в шляпе с широкими полями, вроде тех, кого так часто показывают в кино, который сидит в кабинете и слушает Китти, заказывающую ростбиф и салат; Глорию, которая в свободную минутку звонит своей племяннице в Гарлем и жалуется на то, что со всех столов приходится сметать пепел, высыпавшийся из трубки мистера Арчера; Джейн, согласившуюся пойти с Брюсом на футбол и на следующий день обсасывающую подробности свидания с лучшей подругой, хихикая и нелестно отзываясь об особенностях мужской половины человечества; Арчера, осведомляющегося у О'Нила, мучается ли тот от похмелья после вечера, проведенного в баре «Луи». И всякое другое, что можно услышать в разговорах людей, которые не подозревают, что их подслушивают.

— Зачем они это делают? — спросил Арчер, понимая, что вопрос он задает глупый. — Ради чего?

— Понятия не имею. — Лицо Вика оставалось очень серьезным. — Хотелось бы услышать твои предположения.

Арчер посмотрел на своего друга: «Неужели и он в чем-то меня подозревает?»

— А как насчет твоего телефона, Вик? Он тоже прослушивается?

Эррес почесал подбородок.

— Нет.

— И что я могу предпринять?

— Ничего, — мягко ответил Вик. — Абсолютно ничего. — Он смотрел на Арчера и улыбался странной, довольно-таки неприятной улыбкой.

— Но ведь можно что-то сделать. К кому-то пойти. Объяснить…

— Написать письмо в «Нью-Йорк таймс», — покивал Вик. — Спросить радиослушателей, что они думают по этому поводу. Уехать на необитаемый…

Заскрипели ступени лестницы, послышались женские голоса. Это Нэнси и Китти спускались вниз. Арчер резко обернулся к двери и отступил на шаг, прежде чем женщины успели войти в кабинет. Он вновь посмотрел на Вика, покачал головой. Тот кивнул, и Арчеру стало спокойнее. Он знал, что в присутствии Китти о прослушивании телефона речь не зайдет.

— Вы уже успели напиться? — спросила Нэнси.

— Можно сказать, что да, — ответил Вик. — Китти, ты великолепно выглядишь.

— Я рада, что тебе нравятся толстые женщины, — улыбнулась ему Китти.