Расцвет и падение. Краткая история 10 великих империй

Шесть лет спустя Мехмед II начал строить дворец Топкапы – резиденцию императора в Константинополе[38]. Императорские дворцы красноречиво рассказывают о вкусе их создателя. Здесь не найти триумфального великолепия Рима или ошеломляющего размаха Версаля. Перед нами почти домашний дворец: не внушительный снаружи, не умаляющий в интерьере, но положение его совершенно неприступно. Территория дворца и его построек занимает узкую лесную полосу; оттуда открывается вид на Мраморное море справа, Босфор внизу и вход в Золотой Рог слева.

Стены, окружающие дворец, не нуждаются в том, чтобы казаться внушительными, потому что они расположены на гребне крутых скалистых склонов высоко над водой. Входя в главные ворота из города, можно почувствовать атмосферу скорее университета, чем дворца. Все в человеческом масштабе: от сравнительно небольших зданий с хорошими пропорциями до внутренних двориков и тенистых дорожек. В садах струятся фонтаны. Посреди одного двора стоит квадратное здание библиотеки, напротив другого – скромное здание казначейства. За окружающими внутренние дворы стенами располагались небольшие бассейны, где могли купаться жены султана. В дальнем конце дворца, откуда открывался вид на воду, шумевшую далеко внизу, небольшой, отделанный мрамором дворик с мраморной скамьей: здесь султан мог сидеть в одиночестве, любуясь панорамой города, Босфора и берегов Азии.

Самое большое здание дворца – гарем, располагалось слева от второго большого двора. Покои султана, его жен и наложниц помещались здесь. Один из входов в это здание ведет в Диван – помещение с одноименной мебелью. Здесь проходил совет, похожий на заседание кабинета министров, на котором собирались и восседали на своих диванах великий визирь и другие министры. В одной стене прорезано окно с решеткой; в любой момент султан мог подойти к этому окну и наблюдать за обсуждением государственных дел, оставаясь невидимым для министров. В случае чего султан мог вызвать любого министра на личную аудиенцию и попросить его отчитаться за то, что тот сказал во время Дивана. Советы, возможно, протекали как непринужденные беседы за чаем со сладостями и другими блюдами, но все же министры старались быть осторожными и сдержанными в высказываниях, потому что боялись аудиенции с султаном.

Там, где речь шла о более широкой юрисдикции, османы демонстрировали классический пример того, как, по Кривачеку, вообще следует управлять подвластным народом: ничего не менять, но назначать своих чиновников на высших постах. Османы сильно не вмешивались в управление до тех пор, пока в имперскую армию набиралось достаточное количество рекрутов, собирались налоги, а ежегодная дань поступала в Порту. В основном местные суды действовали в соответствии с местными религиозными обычаями: евреи судились еврейскими судами в соответствии с Талмудом, христиане имели собственные суды, применявшие каноническое право, мусульманские суды следовали шариату. Однако указы султана были превыше всех законов и должны были исполняться беспрекословно.

Конечно, в таком прагматичном подходе был и ряд исключений. В некоторых завоеванных местах жителям под давлением османов пришлось обратиться в ислам, а в других местах с обращением в ислам подданные получали бонусы в виде низких налогов и первоочередного трудоустройства, а также в землевладении. Именно так многие из покоренных народов были обращены. Последствия сосуществования нескольких религий сохраняются и по сей день, что объясняет конфликты в таких регионах, как бывшая Югославия и Кипр.

Конечно, Мехмед II просил совета у таких венецианцев, как Беллини, но нет никаких сомнений в том, что османы достигли культурного развития, сопоставимого с европейцами. Всего через два года после завоевания Константинополя Мехмед II приступил к строительству Большого базара, который и по сей день с его шестьюдесятью улицами и четырьмя тысячами лавок остается самым большим и прекрасным крытым рынком в мире. Это произошло одновременно с возведением Топкапы. Но самое великое – все еще впереди.

Исламизация Стамбула достигла своего апогея при Сулеймане Великолепном, который родился в 1494 г., через тринадцать лет после смерти своего единственного соперника по величию Мехмеда Завоевателя. Сулейман стал султаном в возрасте двадцати шести лет. Эпитет «Великолепный» вполне соответствовал его правлению. Сулейман не только правил дольше всех султанов – сорок шесть лет, но его правление стало периодом расцвета. Он расширял территорию империи и, в конце концов, стал править более чем 25 миллионами человек. Для сравнения, население всего европейского континента в тот период составляло около 75 миллионов человек.