Расцвет и упадок Османской империи. На родине Сулеймана Великолепного

Мехмед II стал искусным садовником, посвящавшим значительную часть своего досуга присмотру за своими собственными дворцовыми садами

Крестьянин – райя – обрабатывал землю, пользуясь ее плодами в обмен на налог и свой труд, ради поддержания собственной семьи. Земля переходила к его сыновьям после его смерти. В этом, в общих чертах, выражалась суть мудро организованной, тщательно проработанной и строго соблюдавшейся при правлении султана Мехмеда государственной феодальной организации, которая соединила к взаимной выгоде его производящие классы и вооруженные силы.

Вооруженных такими традиционными средневековыми видами оружия, как лук, меч щит, копье и булава, к концу правления Мехмеда насчитывалось около сорока тысяч человек. Они отличались от сипахов Порты и собственных дворцовых войск султана. В случае войны их силы дополнялись, как и во времена Османа, нерегулярной кавалерией, или акынджи, набиравшимися из масс населения, жившего за счет права грабить земли, которые они оккупировали; а также пешей милицией, введенной Орханом, – азабами.

Но главную силу армии по-прежнему составляли янычары – пехотные части, состоявшие из безземельных, христианского происхождения рабов, численность которых во времена Мехмеда возросла до десяти тысяч человек, имевших более высокое денежное содержание и вооруженных современным огнестрельным оружием. Они составляли ядро пехоты, в то время уникальное для Востока войско, в котором преобладала кавалерия, и не встречали равного себе по силам противника ни в одной стране, с которой турки вступали в конфликт. В столице они были единственными регулярными войсками, которые могли стоять там гарнизоном, под началом своего аги, во дворце султана.

Янычары служили центральному правительству в качестве объективного противовеса любой местной оппозиции, которая могла бы возникнуть на территории империи. Подобным образом они играли свою роль преданных слуг династической линии сильных османских султанов.

По всей империи с уничтожением Мехмедом старого правящего класса и его замещением исполнителями, которые были его собственными личными рабами, остались только те, чье служебное положение наделялось личными достоинствами, и эти достоинства давали возможность для дальнейшего продвижения по службе. Это было гибкое общество, в котором слуга мог обойти своего господина, а господин – своего вышестоящего начальника, где ремесленник мог подняться до уровня великого визиря, а великий визирь – опуститься до уровня ремесленника. И все это не принималось как естественные личные проблемы, ведущие к утрате положения в обществе. Таким, основанным на имперских предпочтениях и вознаграждениях за заслуги, был социальный и административный организм этой исламской империи, отличавшийся от любого на христианском Западе.

…Мехмед Завоеватель поставил себе цель – дать полное развитие ресурсам своей страны, и достиг больших успехов. В подобных практических делах Мехмед превзошел своего отца. В этом он, без сомнения, должен был благодарить своего отца за первоклассное образование. Мехмед свободно владел шестью языками, среди которых – турецкий, греческий, латинский, персидский, еврейский, и имел, благодаря своим многочисленным наставникам, основательную подготовку в области литературы, в изучении философии и в науках.

Он развил в себе подлинный интерес и искреннее уважение к античной и восточной культурам. Начиная с захвата Константинополя, султан привлек к своему двору многих итальянцев, включая представителей латинской гуманистической школы и специалистов по другим отраслям знаний. Конечно, когда Мехмед поступал подобным образом, его цель не была совсем уж бескорыстной, – ему необходимо было обладать знаниями о мире, который он мечтал завоевать.

Мехмед полагался только на очень опытных и знающих иностранных советников и в вопросах коммерческой, и в финансовой политике. С помощь ученых он собрал для своей библиотеки в Серале ряд классических рукописей, на которых основывались его научные занятия, наряду с работами греков по христианской религии, которые для его удобства переводились на турецкий язык.