Расцвет и закат Сицилийского королевства

Но боялся и сам Андроник — и за свою шкуру, и за империю. Его былая популярность растаяла как дым; спаситель страны оказался чудовищем. В атмосфере общего недовольства и подстрекательских слухов заговоры возникали один за другим и в столице, и в провинции. Предатели обнаруживались повсюду. Те, кто попадал в руки императору, бывали замучены до смерти — часто в его присутствии и им собственноручно, — но многие бежали на запад, где их ожидал доброжелательный прием, поскольку — и Андроник это хорошо знал — Запад не забыл резни 1182 г. Он также понимал очень ясно скрытый смысл Венецианского договора. Долгое время Византия имела двух главных врагов в Европе: Западную империю и Сицилийское королевство. Гогенштауфены и Отвили в равной мере препятствовали грекам реализовать их законные притязания в южной Италии. Пока они оставались в ссоре, у Константинополя не было оснований для тревоги, но теперь они стали друзьями, а вскоре могли сделаться союзниками. У Андроника имелось неприятное подозрение на счет того, в каком направлении они в таком случае выступят, и, когда осенью 1184 г. в Аугсбурге было объявлено о помолвке Констанции Сицилийской с Генрихом Гогенштауфеном, его опасения укрепились.

В начале января 1185 г. арабский путешественник Ибн Джубаир пересаживался в Трапани на генуэзский корабль, чтобы вернуться в родную Испанию. За день или два до его предполагаемого отъезда пришел указ из Палермо: вплоть до дальнейших распоряжений ни одно судно не могло покинуть гавань. Огромный военный флот готовился к отплытию. Ни одно другое судно не должно было выходить в море, пока он не ляжет благополучно на курс.

Одновременно такой же приказ получили во всех портах Сицилии — беспрецедентные меры предосторожности. Даже из местных жителей мало кто знал, что случилось. В Трапани, рассказывает Ибн Джубаир, каждый строил свои догадки насчет флота, его размеров, задач и пункта назначения. Некоторые говорили, что он направляется в Александрию, чтобы отомстить за фиаско 1174 г., другие называли Майорку — любимый объект сицилийских рейдов в последние годы. Разумеется, многие утверждали, что экспедиция отправится в Константинополь. В прошлом году ни один корабль не приходил с Востока без леденящих кровь рассказов об очередных жестокостях Андроника, и теперь ходили слухи о том, что среди многочисленных беженцев, прибывавших на Сицилию, объявился загадочный юноша, претендующий на то, что он Алексей II, законный император. Если, как говорили, этот юноша беседовал с королем и убедил его в правдивости своей истории, естественным шагом Вильгельма Доброго было бы отправить армию и флот, дабы восстановить его на троне.

К сожалению, у нас очень мало источников, рассказывающих о последних годах царствования Вильгельма. Архиепископ Ромуальд Салернский умер в 1181 г., и с его смертью мы теряем последнего из великих хронистов нормандской Сицилии. Мы потому никогда не узнаем, действительно ли некий претендент на трон появился при дворе в Палермо. Ничего невероятного в этой истории нет. В Константинополе после каждого переворота, подобного тому, который совершил Андроник, появлялись обычно один или несколько самозванцев. Роберт Гвискар раскопал такого перед собственной византийской авантюрой в 1081 г., чтобы оправдать свои притязания, а митрополит Евстафий из Фессалоник — о котором мы очень скоро услышим больше — утверждает, что лже-Алексей бродил по северной Греции вскоре после того времени, о котором пишет Ибн Джубаир. Но был ли слух о юноше-Алексее правдой или ложью, в окружении Вильгельма имелся человек, всячески поощрявший его предприятие; один из племянников Мануила Комнина — увы, тоже именовавшийся Алексеем — бежал на Сицилию и был принят при дворе, после чего стал настойчиво убеждать Вильгельма идти войной на Константинополь и свергнуть узурпатора.