Расцветающая роза

Ее спальня, часть роскошных апартаментов, представляла собой огромную белую комнату, от которой у Кэтлин захватило дух — столько там было дорогих и изысканных вещей. Если ди Рини и нуждались, то, глядя на обстановку комнаты Бьянки, в это трудно было поверить. Туалетный столик из серебра — сам по себе бесценный, ковер настолько пышный, что утопала нога; вазы с белыми розами и белый бархатный купальный халат на ручке в ванную; воздух был насыщен ароматами, исходящими из массивных хрустальных флаконов на туалетном столике.

Гардероб легко растворился, и взору предстали туалеты, восхитившие бы сердце любой женщины. Пока Бьянка небрежно их перебирала, у Кэтлин перехватило дыхание. Интересно, подумалось ей, сколько же она должна тратить на одежду и может ли когда-нибудь выглядеть небрежно либо плохо одетой?

— Выбирайте, — пригласила итальянка, явно удовлетворенная восхищением, читавшимся в глазах гостьи, — у меня столько платьев, что мне их никогда не сносить, мода меняется постоянно, поэтому выбирайте что хотите. Только послушайтесь меня и берите что-нибудь белое — вы в нем восхитительны, и Паоло такого же мнения!

Словно это решало дело и вкус Паоло не подлежал критике ни при каких обстоятельствах, она извлекла вешалку с тонким одеянием; оно было не вполне белым, присутствовал легкий розоватый оттенок наряду с жемчугом и золотой нитью — род туники, наподобие ее собственного белого шелкового платья, только гораздо более изысканное, высшего класса. Оно должно было стоить по меньшей мере раз в шесть больше того, чем позволила себе Кэтлин, потратив в известном лондонском универмаге неправдоподобную для себя сумму в пятнадцать гиней. И еще ее постоянно преследовал разносившийся вокруг аромат розовых лепестков, смешанный с чем-то пряным, вроде мускуса.

Бьянка совершенно беззаботно, но не грубо и без тени снисхождения, набросила его на плечи англичанке. А затем сняла второе серебристое вечернее платье сходного фасона и тоже вручила ей.

— Возьмите и примерьте у себя, — посоветовала она, — я вам предлагаю подержать их оба пока у себя, но если остановитесь на белом, то у меня еще есть ожерелье из чудесных мелких рубинов, оно превосходно сюда подойдет, ну и конечно туфли и прочие мелочи.

— Спасибо, обуви у меня хватает, — торопливо поблагодарила ее Кэтлин, стремясь поскорее ускользнуть от сверхвеликодушной хозяйки, но Бьянка стала еще что-то искать в своих ящичках.

— Вот, — воскликнула она, — я заметила, вы не пользуетесь тушью для ресниц, а она хорошо подчеркнет вашу англосаксонскую красоту. И вот эти тени для век вам подойдут больше. — Она улыбнулась, смягчая свою критику. — Не подумайте, милочка, что я ищу в вас недостатки, просто женщина постарше всегда разбирается в подобных вещах лучше, я старше вас на несколько лет! — Она вытащила из стенного сейфа кожаный ларец. — Вот здесь те рубины, они очень ценные, так что будьте с ними поаккуратнее, а перед сном вернете мне.

— Разумеется, — едва выдохнула Кэтлин, увидев тысячи рассыпающихся искр на белоснежном бархате. — Ой, лучше бы мне их не надевать! — добавила она с тревогой.

Бьянка погладила ее плечико и легонько подтолкнула к двери.

— Не глупите, детка. Пора привыкать носить хорошие камни, а теперь отправляйтесь и примеряйте, если вам что-нибудь еще потребуется, моя горничная Франческа все предоставит. И еще будет неплохо, — не удержалась она, — если она сделает вам прическу — у вас чудные волосы, а Франческа большой мастер, на нее просто нужно Богу молиться.

— Я… спасибо, — вновь заторопилась Кэтлин, не имея желания пользоваться парикмахерскими услугами горничной Франчески, — однако ей не терпелось примерить наряды. И одновременно, из какого-то чувства протеста, ей не хотелось, чтобы их ей предлагали.

— Иди, дитя, — на прощанье помахала рукой Бьянка и улыбнулась. — Вечером мы с Паоло будем свидетелями превращения.

Позже Бьянка посетила Кэтлин в ее комнате перед выходом к гостям. Сама итальянка была в парче и драгоценностях и смотрелась по-королевски. Вошла она несколько нахмурясь, но это выражение тут же исчезло.

— Превосходно! Даже лучше, чем я ожидала. Однако надо позволить Франческе убрать вашу голову.

Она внимательно осмотрела Кэтлин, отметив про себя, как мало было наложено косметики, разве что тушь выгодно подчеркнула золотистость ее ресниц. Потом подняла глаза и нахмурилась, не видя рубинов.

— Где они? Вы должны их надеть.

— Ожерелье? — переспросила Кэтлин в надежде все же избежать этого.

— Ну разумеется! Где оно? Я требую, чтобы вы его надели, по крайней мере сегодня!

Она стала рыться и искать ожерелье и, найдя, надела девушке на шею своими белыми ручками, заметив, что замок очень прочный — специальный двойной и за сохранность рубинов можно не опасаться.