Растущая луна: зверь во мне

— Поначалу и я так считал, — согласился Баал-Ханан. — Но затем узнал еще некоторые факты. Нам следует признать, что Халварду ничего не стоило призвать всех обратно. Или убить, если он того захочет. Так? Но он использовал людей. Их кто-то нанял. И это мог быть только эйман. Потому что в противном случае, Халварду надо было договориться с человеком лично, но он никуда не отлучался. Хорошо, может быть, предатель договорился с людьми от имени Охотника, но тогда эти люди должны были находиться на том же корабле, что и Корсак, и Еж. Иначе бы просто они не добрались так быстро до Шишлы — за неделю только один корабль отплывал на Гучин. Мои люди опросили всех. Они ничего не знали, никаких поручений им не давали. Поверьте, я был очень добросовестным, не может быть никаких сомнений: люди невиновны. Остается еще один вариант: эйм. Охотник отправил кого-то через океан с вестью. Это тоже потребовало долгих розысков и расследования. Но я с уверенностью могу заявить: кроме юнко, ни один эйм на Гучине в то время не был. Возвращаемся к началу нашей беседы. Предателем могут быть только Дафан или Цовев, — Юнко сцепил пальцы в замок, нервно потер ими друг о друга, затем вновь откинулся на спинку, притворяясь спокойным. — И кто предал, — заключил Воробей, — нам предстоит выяснить сейчас. Дафан, — он даже не повернулся к эйману, — когда ты попал в комнату на втором этаже, ты не заметил ничего необычного?

Еж сдвинул тонкие черные брови к переносице.

— Нет, — твердо ответил он. — Рама в соседней комнате, рядом со спальней, была выставлена. Видимо, Елиад читал записи там, а когда возникла опасность, выбрался в окно. Больше ничего необычного.

— Насколько добротные там окна, Дафан? — расспрашивал Баал-Ханан. — Можно бесшумно вытащить окно? Если внизу стоят разбойники, которые хотят тебя поймать, можно вытащить раму так, чтобы они ничего не услышали?

Дафан помял губы, вспоминая.

— Вряд ли, — засомневался он. — Это бы непременно произвело шум.

— Следовательно, Корсак открыл окно раньше? Зачем он мог его открыть? — Воробей обвел всех взглядом, будто призывая эйманов думать. — Заметьте, окно на втором этаже. На Гучине холодно. Зачем?

— Эйм? — внезапно осипшим голосом предположил Тахаш.

Баал-Ханан всем телом повернулся к Цовеву:

— Ты посылал эйма к Корсаку, когда он был в том доме?

Юнко сложил руки на груди. Исподлобья посмотрел на Воробья.

— Посылал.

— То есть ты общался с Корсаком, когда он еще был жив?

— Общался, — тем же тоном согласился Цовев.

— А, может быть, он что-то тебе передал? Говори правду!

— Правду? — Юнко усмехнулся. — Да. Он записал на листке рецепт и привязал к ноге эйма.

— Куда ты дел рецепт, гнида, — кинулся на Цовева Беркут, но тот отскочил к стене. Стул с грохотом упал на пол.

— Спокойно, Беркут! — воскликнул он, выставив перед собой меч. — Я все объясню.

— Что ты объяснишь? — крикнул Тахаш. — Объяснишь, почему погиб Корсак? Почему ты предал, объяснишь?

— Эй! — окликнул всех Лаедан. — Спокойно. Лично мне неясно одно. Корсак написал новый рецепт, и привязал его к лапке эйма. Но в тетради вырвана страница. Кто ее вырвал?

— Да какая разница, кто? — бушевал Беркут. — Важно что…

— Важно узнать, кто предатель, — веско прервал его Баал-Ханан. — Дафан, зачем ты пришел ночью к вдове Шишлы?

Еж вздрогнул.

— Зачем? Я волновался…

— Корсак сообщил тебе, куда идет?

— Да.

— А в прошлый раз, сказал, что нет, — рассмеялся у стены Юнко.

— Я ничего не понимаю… — растерялся Беркут.

— А по-моему, все понятно, — заявил Крыс, доставая оружие. — Зачем ты пришел в этот дом, Еж? Я наблюдал за тобой. Когда Воробей обвинил Цовева, ты облегченно выдохнул. Ты можешь объяснить, зачем ты туда пришел? Даже если Елиад сказал тебе, что идет к вдове, зачем мешать другу, когда он с женщиной?

Дафан рассмеялся.

— Да затем, что…

В один миг он взлетел над столом и прыгнул к Баал-Ханану. Прижав к его шее идану, подхватил тушу за шиворот и подтащил к окну.

— Ладно, вы меня обыграли, — с кривой усмешкой заявил он. — Сейчас вы можете казнить меня. Попытаться хотя бы. Но я убью всех, кого успею. Здесь не самые сильные бойцы. Или вы позволите мне уйти. Понятно, что теперь я не смогу передавать ничего Охотнику. И рецепт у вас есть. Ты ведь его Воробью передал, да, Цовев? А Воробей его где-то припрятал. Если я его сейчас убью, кто знает, когда вы его отыщете? Так что лучше отпустите меня…

Нальмес убрала у Халварда с лица прядь волос, рассмеялась лукаво.

— Ты ходишь ко мне почти пятнадцать лет. Никого больше ко мне не пускаешь. Тебе не кажется, что пора на мне жениться?

— Жениться? — он хмыкнул, намотал на палец коричнево-рыжую прядь, потянул к себе, чтобы вдохнуть аромат — ему нравились духи женщины. — Никогда об этом не думал, — очень серьезно рассуждал он. — Но почему бы и нет… Ты будешь жить в лесу, в моем доме, одна-одинешенька. Я буду возвращаться домой, ты будешь кормить меня жареным мясом, поить отваром из трав, а потом делать то, что у тебя получается лучше всего, — он пробежал пальцами по ее талии.

— Что именно? — задыхаясь от щекотки, уточнила девушка.