Растворяясь в ярком свете

И тут – легок на помине – появляется Мистер-Классный-Пресс, более известный как Кертис. Он только что завершил урок по гребле, и с его влажных волос на плечи капает вода. Формально за хижину должен отвечать именно он, но определение «менеджер» подходит ему не лучше, чем еле держащиеся на бедрах пляжные шорты. Не будет преувеличением сказать, что за пять дней он со мной и горсткой фраз не обменялся. Поначалу я думала, что он не может вставить ни словечка в бесконечный поток болтовни Люси и Бена, но во время нашей единственной смены на пару он выдал мне: «Привет, Новенькая», после чего за три часа ничего не сказал.

Я стараюсь не пялиться на его пресс, пока он вытирается полотенцем, но это выше моих сил. Взгляд притягивается туда как магнитом. Кертис – точно живое пособие на уроке биологии, по которому можно изучать, как мышцы соединяются друг с другом.

Кертис дает каждому из нас задание, после чего снимает с вешалки свой гидрокостюм.

– Пойду на перерыв.

«Перерыв» в понимании Кертиса – это двадцатиминутная одиночная кайтбординг-сессия. Ну, знаете, это когда вы двигаетесь на сёрфе под действием силы тяги воздушного змея. Если верить Люси, это очень сложно, поскольку требует координации двух предметов.

– И я тоже, – подхватывает Бен и запоздало интересуется: – Вы же не против, девчонки?

– Ох, оставь эту свою притворную заботу. Проваливай давай, – отмахивается от него Люси.

Несколько минут спустя я вижу, как Кертис рассекает волны, а в небе над его головой парит воздушный змей. Кажется, происходящее не требует от него совершенно никаких усилий. Бен шагает к краю причала, снимая Кертиса на камеру своего iPhone. Он проделывает это каждый день недели. Интересно, зачем ему это нужно? Придет домой и будет всю ночь видео смотреть? Он что – помешан на кайтбординге? Или, возможно, сходит с ума по Кертису?

Подобное поведение находится за гранью моего понимания. Ребята знают друг друга много лет – Кертис живет на острове круглый год, а Бен с Люси приезжают каждое лето с тех пор, как были детьми. Следовательно, эта троица очень близка, как неизменно бывает, когда проводишь уйму времени вместе. У них общие воспоминания, одним им понятные шутки и незначительные детали, которых мне никогда не понять.

Ну и ладно. Их зацикленность друг на друге мне только на руку, ведь на меня они почти не обращают внимания. Даже ни к чему не обязывающий разговор неизменно приводит к вопросам и расспросам, которые мне сейчас совершенно ни к чему. Уж лучше оставаться в тени.

* * *

К четырем часам народу на пляже почти не остается – как раз к отплытию последнего парома, так что Люси с Кертисом уходят пораньше, оставив меня с Беном сворачивать лавочку.

– Между прочим, – замечаю я, доставая стопку сегодняшних чеков, – я ничего не имею против поработать сверхурочно. Если людям нужно больше выходных, например.

Он окидывает меня внимательным взглядом.

– Ладно. Круто.

Я поспешно меняю тему разговора, не давая ему возможности завалить меня вопросами.

– Кто должен выйти с нами завтра утром? Кертис или Люси?

Бен сверяется с графиком.

– Кертис.

– Это не может не радовать, – восклицаем мы в унисон и тут же смущенно добавляем – опять одновременно: – Кого, меня?

– Ты пялишься на пресс Кертиса, как будто никогда парня с голым животом не видела, – с усмешкой поясняет Бен, явно позабавленный. Я краснею. – Неужели не знаешь, что он предпочитает мальчиков?

– Да знаю я, знаю. – До меня долетали обрывки разговора между Люси и Беном, когда они обсуждали парня из Лонг-Бич, который «растерзал сердце Кертиса на кусочки и развеял, как конфетти, над Тихим океаном». Как я поняла, это случилось прошлой весной, но они до сих пор не уверены, вполне ли он оправился. – А еще я знаю, что ты хватаешься за камеру всякий раз, стоит ему надеть свой гидрокостюм.

– Думаешь, я снимаю Кертиса потому, что запал на него? – Бен так изумляется, что едва не роняет планшет с графиком.

– Ну, какая-то одержимость в этом точно присутствует. – Я уклончиво пожимаю плечами, показывая тем самым, что могу и ошибаться.

– Я работаю над документалкой.

– О безупречном прессе Кертиса?

– Нет же! – Он едва сдерживает смех. – За исключением присутствующих, едва ли кто-то еще сочтет это интересным.

– Уверена, что этот фильм найдет своего благодарного зрителя.

– Профессоры по классу режиссуры Южно-Калифорнийского университета явно не из их числа.

Я поднимаю взгляд от чеков.

– Вот, значит, куда ты поедешь учиться осенью?

– Ага, – говорит он обыденным тоном, как будто не видит ничего особенного в том, что его приняли в одну из лучших киношкол страны. Я добавляю этот кусочек информации к уже имеющимся у меня, из которых пока не удается сложить целостную картину. Бен – целеустремленный создатель документального фильма.

– Я думала, в киношколе одни мрачные угрюмые типы учатся, – заявляю я, ожидая услышать в ответ какое-нибудь беспечное замечание, но Бен смотрит на меня в упор.

– По временам я тоже бываю мрачным и угрюмым.