Расул Гамзатов

Умаханов вспоминал: «Какие только темы не волновали поэта, — и политика, и обучение детей родному языку, и социальная помощь особо нуждающимся землякам, и строительство дорог — всего не перечислишь. Я всегда считал за честь выполнить любую его просьбу: ведь он просил не для себя, а для народа».

Центральная городская библиотека Хасавюрта была названа именем Расула Гамзатова ещё при жизни поэта.

«ИЗ ТОГО МИРА МНЕ ИДУТ ТЕЛЕГРАММЫ»

Кто-то считал Расула Гамзатова закоренелым материалистом, кто-то полагал, что это заблуждение, что сын почитаемого мусульманского учёного, глубокого знатока шариата Гамзата Цадасы не может быть вне веры. И последние оказались правы.

Расул Гамзатов делал много ошибок, но нашёл в себе мужество раскаяться и вернуться на праведный путь.

Молитва

Молю, Всевышний: рассеки мне грудь,
Чтобы душа очистилась от скверны.
Бывали, и за то не обессудь,
Слова мои порою легковерны.
Не облачный, земной мне выпал путь,
Я предавался мыслям греховодным,
К тому же я считал себя свободным,
А может, вовсе не в свободе суть?..[199]

Большевизм оказался дьявольским миражом, и люди, им околдованные, не сразу, но всё же вернулись к праведным истокам. В стихотворении Гамзатова «Аульская мечеть» есть строки:

...И страшных годов захмелевший юнец,
Я не был обучен Корану.
И тайно молился мой честный отец
С душой, походившей на рану...
Хоть век мне твердили:
«Ты в Бога не верь!»
На этом опомнившись свете,
Открыл покаянно скрипучую дверь
Забытой аульской мечети[200].

С годами он всё лучше понимал, где истина, всё больше открывал сердце и душу спасительной вере своих предков.

«Думаю, если бы не религия, если бы не культура, если бы не язык, то трудно было бы нам сохранить себя и свою нацию, — говорил поэт журналисту Космине Исрапиловой. — Выслали в своё время чеченцев, ингушей и другие народы, но выслать их дух, характер, религию, культуру не удалось». И добавлял главное, о Всевышнем: «Когда с ним не советуешься, ошибаешься. Когда советуешься, не ошибаешься. Мне очень нравится: да храни вас Бог!»

Гамзатов был на пороге своего восьмидесятилетия, в такую пору, подходя к краю неизвестности, люди поневоле задумываются о том, что их ждёт. Расул Гамзатов как будто знал, чувствовал, почти физически ощущал приближение неизбежного. Когда Феликс Бахшиев спрашивал его об ином мире, поэт отвечал: «Человек, уже рождаясь, боится жизни. А как смерть близка — боится смерти. Ту сторону мира я не боюсь. Боюсь того, что многого не успел сказать, поведать. Сил нет. Дум, мыслей много, а из того мира мне идут телеграммы, телефонные звонки: зовут...»

Гамзатов не торопился покидать этот мир, но когда вспоминал дорогих ему людей, ждавших его в иной жизни, на душе становилось легче. Его дочь Патимат вспоминала, как отец однажды сказал то ли в шутку, то ли всерьёз: «Можно было бы быть неверующим, если бы мы были бессмертны».

В прежние годы Расул Гамзатов трижды совершил паломничество в святые места — Мекку и Медину. Был он там и с женой и дочерью Патимат, когда совершал малый Хадж по приглашению королевской семьи Саудовской Аравии. Он был бы рад совершить ещё одно паломничество, но сил на это уже не было.

Велика была радость его земляков-единоверцев, когда Расул Гамзатов обратился к ним в священный месяц Рамазан, призывая беречь свою веру, соблюдать обряды, помогать нуждающимся. Правоверным он желал идти по верному пути, а оступившимся — на него вернуться.

«У каждого свой путь к Богу, — писала в своих воспоминаниях дочь поэта Салихат, — и, как сказано в Коране, “ночь, проведённая за учёбой, дороже ночи, проведённой в молитве”. Молитвы, обращения к Богу ярко звучат в его стихах последних лет “Аульская мечеть”, “Молитва” (Молю, Всевышний: рассеки мне грудь), “Ночей и дней всё нарастает бег...”, “Одиночество”, и более ранних “Свои стихи читать мне странно...”, “Молитва” (Когда поднимешься к вершинам синим...)... Я уверена, что только истинно верующий человек мог написать, как он в стихотворении “Одиночество”:

Я вовсе не один — со мной Аллах
В безмерном одиночестве Вселенной.