Расул

— Что правда, то правда, с чувством юмора у тебя не очень, — я усмехнулась, подпирая голову рукой. За окном маячил красивый ночной город, блестевший и переливающийся тысячи огней.

— Забияка.

— Расскажи мне о своих успехах.

— Пока что у меня намного больше неудач.

— Неправда.

— Правда-правда, — на другом конце телефона громко хмыкнули. — Не думай, что я виню во всем только тебя, Лиль…

— О чем это ты? — Я даже подобралась, отворачиваясь от окна, хмурясь, не понимая, о чем толкует мой собеседник.

До сегодняшнего дня мы не касались сложных тем. Больше говорили о том, где я была, что пробовала, какие интересные места успела посетить. Я терпеливо ждала, когда Расул будет готов. И сам, первым заговорит о том, что на самом деле важно. Для нас. Для нашей пары.

— Я дважды сдался, считай, без боя. Всегда лез в пекло, в самую гущу событий, меня никогда не страшила война, драка, но когда дело касалось тебя, я отступал. Отступил, когда понял, что ты ушла к другому, хотя мог биться и сражаться за тебя. И отступил во второй раз, когда прекрасно зная, что ты не простишь мне лжи, все равно молчал о своем браке. Нужно было сказать, и тогда… я уверен, ты бы все поняла. Дождалась бы. Иногда мне кажется, что все, абсолютно все, что со мной случилось, случилось потому, что я так или иначе сам этого желал. Возможно, не осознанно, подсознательно, но я сделал все, чтобы прийти к тому, что сейчас имею.

— Не правда.

— Правда. И ты знаешь это. Мы оба это знаем. Не нужно было жениться на молоденькой и влюбленной в меня девчонке, разбивать ей сердце, а затем делать вид, что я тут ни при чем. Конечно, в своей мести она далеко зашла, но моя вина в произошедшем тоже есть. Я вообще понял, что самое опасное, с чем можно заигрывать в этой жизни, так это с женщиной, — он снова усмехнулся, а я тихо рассмеялась.

— А мы считали, что у тебя нет чувства юмора…

Воцарилось недолгое молчание.

— Я тоже была во многом неправа. Не нужно было сбегать при первых трудностях и прятать голову в песок. Я взрослый человек, могла просто поговорить с тобой.

— Прости меня. Прости меня, Лилия, я был чертовски неправ по отношению к тебе. И отталкивал не потому, что считал тебя виноватой, я не виню тебя в побеге, кто в здравом уме согласился бы на ту роль, что я тебе готовил, я злился на себя, потому что потерял тебя, поэтому и не мог видеть рядом с собой. Ну и… честно говоря, я даже не знаю, почему ты так яростно сражаешься за меня сейчас. Неужели не хочешь найти себе мужчину без столь тяжкого багажа проблем, как у меня и начать с ним с чистого листа? Построить с ним светлое будущее без темных пятен? Неужели ты правда видишь наше совместное будущее?

— Конечно, вижу, а почему нет? Из-за трости? Она должна стать мне помехой?

— А шрам?

— И что? А если бы у меня появился шрам, ты бы тоже меня разлюбил? — Расул замолчал.

— Конечно, нет.

— Тогда почему ты думаешь обо мне хуже, чем о себе? Я не давала повода думать о себе, как о жалкой и мелочной натуре. Мне все равно, сколько у тебя шрамов, я полюбила тебя давным-давно, еще в школе, в тот самый день, когда ты впервые переступил порог нашего класса и взглянул мне прямо в глаза. Я помню этот момент, как сейчас. Именно в ту секунду ты тронул мое сердце и заполнил его. И я никогда не разлюблю тебя. Почему ты не хочешь мне просто поверить? — тихо произнесла я свой монолог, теребя кончики волос.

— Я… верю.

— Правда?

— Правда. Если тебя действительно не пугает то, что я больше не крутой военный и вряд ли им когда-нибудь смогу снова стать, если не пугают ни шрамы, ни увечья, если ты уверена, что готова пройти со мной этот тяжелый путь, а врачи говорят, что мне потребуется еще минимум полгода на восстановление, то… приходи. Я буду ждать тебя.

— Не пугают. Я обязательно приду. Ты только держи для меня дверь приоткрытой.

Эпилог

Я тихонько зарычала от понимания, что у меня ни черта не получается. Сколько не прыгай, а крышка чемодана не хотела закрываться. Плюнув на все правила приличия я не придумала ничего лучше, как сесть на него и попрыгать, возможно, тогда, вещи бы уложились и скомкались до нужной степени.

— А можешь еще чуток попрыгать? — пропел Расул, с улыбкой наблюдая за мной.

Я не сразу поняла, о чем он, а затем, бросив взгляд на себя в зеркало, поняла, о чем говорил этот пошляк.

— Серьезно?

Ну, да, я была в открытом купальнике и при каждом моем прыжке грудь подпрыгивала вместе со мной.

— Извращюжка! — подытожила я, закатывая глаза.

— А не надо скупать все, что есть в сувенирных магазинах! — Расул только пожал плечами, опираясь на дверной косяк.

— Хочешь сказать, что я шопоголик? — я сузила глаза.

— Ну…

— Не смей! И, вообще, это для друзей, и для родни…

— Ага, хватит еще и самому магазин открыть! — Расул тихо рассмеялся, поймав подушку, полетевшую в него.

Ну, ладно, да, я обожала эти маленькие сувенирные магазинчики, которыми были буквально утыканы туристические города, которые мы посещали один за другим.