Ратанга

- Пойдем. Надо сообщить Харену и Боско, что случилось. Надеюсь, ты понимаешь, что никто не должен к нам ни подходить, ни прикасаться.

- Понимаю.

- Тогда пошли.

На этот раз я не стала упорствовать. К чему? Он прав, деваться мне некуда. А потом... может быть, мне помогут еще раз?

Боско вынырнул перед нами на тропинке так неожиданно, что, по-моему, удивил даже Вентнора.

- Недалеко ушла, - сказал он, рассмеявшись.

- Не подходи, - резко предостерег Вентнор.

Боско застыл, усмешка его стала слегка кривой:

- Право неприкосновенности?

- Нет. Я нашел ее в хижине больного морной.

Боско невольно шагнул вперед, странная гримаса исказила его лицо.

- Не подходи, - повторил Вентнор. - Через три дня будет ясно, заразились мы или нет.

- А-а... хижина?

- Я ее сжег.

- Так, - Боско кивнул. Лицо его постепенно стало прежним. - Ну что ж, пожалуйте в возок, благородные господа, - он легко поклонился.

- Не жалко возка? - усмехнулся Вентнор.

- Для таких храбрецов? Ничуть. Пойду вперед, надо предупредить Харена.

Боско с силой захлопнул за нами дверцу возка, и время как будто на полтора дня вернулось вспять. Сейчас, правда, меня не связали, но Вентнор, сидевший рядом, был так же угрюм и отчужден, и опасность впереди была все та же. Только сейчас появилась еще одна - неведомая мне морна.

В окошке мелькнула широкая вода, заплескалась о колеса, пахнуло свежим ветром - и снова пошел лес. Солнце, судя по всему, стояло уже высоко, но в возке был полумрак. Сильно трясло. Я вдруг почему-то вспомнила, что у нас на двоих неполная фляга воды, и у меня тут же пересохло в горле. Просить у Вентнора не хотелось. Он сидел, погруженный в свои мысли, даже глаза прикрыл словом, ему до меня не было никакого дела. Ну конечно - он ведь уже заставил меня поступить по-своему, теперь я никуда не убегу. Я попробовала тоже закрыть глаза, задремать - ничего не вышло. Хотелось пить. Но я молчала.

Вентнор зашевелился, вздохнул, и я почувствовала, что в руку ткнулось что-то холодное.

Это была фляжка.

- Пей, - сказал он. - Дорога дальняя.

Мысли прочел, что ли? Я отхлебнула три глотка, едва удерживаясь. чтобы не выпить все. Вентнор пить не стал, заткнул горлышко и повесил флягу на пояс. Я вдруг испугалась, что он снова задремлет, и поспешно спросила первое, что пришло в голову:

- Вентнор, а что такое морна?

Вентнор потемнел:

- Если и впрямь этого не знаешь... Морна - это поветрие. Ничем от него не спастись. Если морна человека зацепит - умирает через два дня. Как - ты сама видела.

- Значит... и мы?

- Ну, не знаю, - он пожал плечами. - За три дня это будет видно. Если через три дня не заболеем - все в порядке.

Мне только сейчас стало по-настоящему жутко. Я же провела ночь в этой хижине, возилась с больным. Что же теперь - все? А Вентнор продолжал:

- В последний раз морна пришла с гор. Потому и назвали - Поветрие Скал. Мне тогда пятнадцать было, жил в поселке Синяя Мята. Ничего от поселка не осталось, одни пепелища. Вот так же сжигали хижины... - у него дернулась щека, - вместе с живыми еще сжигали.

- Как же так?!

- Морна, - повторил он в который раз проклятое слово. Потом обхватил голову руками и замолк. Я думала, что ничего больше не услышу, но тут Вентнор поднял голову и уже спокойно добавил:

- Я тогда остался один. Воины из Ратанги подобрали меня. С тех пор я там.

- Ратанга? - ухватилась я за новое слово, втайне опасаясь. что оно окажется чем-то страшным. - Что это?

- Ты и этого не знаешь? - Вентнор взглянул на меня с откровенным удивлением. - Ах да... Ратанга - это крепость на горе. И еще наше племя. Да ведь мы едем туда. Увидишь.

Я вздохнула тихонько. Увижу, да... Вспомнить только, зачем я туда еду. Но опасность морны была сейчас куда ближе и страшнее, и чтобы не оставаться наедине с ней, я готова была говорить о чем угодно:

- Там хорошо, в Ратанге?

- О да! - непривычно горячо ответил Вентнор. - Ратанга прекрасна. Какое солнце восходит там в ясные дни! Но когда мы уезжали, там было тревожно. Идет осень, скоро хлынут кочевники с запада, и северяне не дремлют. А тут еще это предательство...

- Какое?

- Твое. А впрочем, не твое, - поправил он себя со странной усмешкой. - Все равно оно нас здорово подкосило.

- Расскажи, Вентнор, - попросила я и добавила мысленно: "А то я и знать не буду, за что меня судят."

К моему удивлению, Вентнор не отказался. Позднее он признался, что чувствовал мою тревогу и хотел отвлечь разговором. Они чуткие - разведчики из отряда Крылатых.

- Отчего не рассказать. Она, - он помедлил, - пришла к нам три года назад. Из здешних, но воспитывалась на Севере; хотела сражаться вместе с нами. Мы приняли.

Он бросал короткие, будто обрубленные фразы, и я подумала: может быть, именно так говорят о чем-то больном и горьком.

- Потом началось странное. Разведчики попадали в ловушки, гонцов перехватывали, три больших отряда были атакованы кочевниками и разбиты. Мы понимали - предательство. Начали искать и нашли. Ее.

Он тяжело перевел дыхание, и я, воспользовавшись этим, спросила:

- А вы уверены, что это она, Вентнор? Вы не ошиблись?

Вентнор стремительно вскинул голову: