Ратанга [СИ]

Я не успела ответить. Подскочила Танис, закричала на нас:

— Ну, что? Сиделку ему захотелось, гляньте! Нашел время! А вы что торчите? — повернулась она к воинам, стоявшим у носилок. — Берите его да тащите! А это что?

Мимо нас шли двое, неся на скрещенных руках раненого. Голова его была запрокинута, лицо прикрыто черной маской. Я невольно вздрогнула, припомнив мимолетную ночную встречу, и снова поразила меня мысль: «Совсем как Странница!..» Должно быть, то же подумала Танис, потому что бросилась к воинам:

— Кто? Кладите сюда вот…

— Оглушило немного, — смущенно говорил один, бережно укладывая беспамятного человека на раскинутый плащ. — Оглушило, а так-то целый…

Танис наклонилась над воином, не сдернув маски, потрогала виски и шею, потом велела:

— Эй, носилки сюда!

Но прежде подъехали трое Странников и с ними Хранительница. И странно — были все четверо свежи, спокойны и ясны, будто и не побывали в бою. Только лицо у Странницы было бледное и горькое. Она соскочила с вороного, которого кто-то поддержал под уздцы, мимолетно улыбнулась мне и вдруг, увидев лежавшего воина в маске, вздрогнула, опустилась на колени и откинула ткань. Мы невольно подались вперед, чтобы лучше разглядеть… и увидели спокойное, белое, как камень, лицо Алин.

У Дома Исцеления воз остановился. Боско сняли первым.

— Эгле, — окликнул он, пытаясь повернуть голову. Я наклонилась к разведчику и сказала быстро:

— Я приду к тебе. Приду.

Его унесли. Две сиделки приподняли было Алин, но Странница остановила их:

— Нет. В Башню.

Сиделки растерялись. Сигрен молча наклонился с седла, взял Алин на руки. И все четверо поехали к Тракту, а я пошла следом. Они ехали медленно. А у Белых Врат по обычаю спешились.

В покое Странницы чуть теплилась светильня, будто кто-то был здесь недавно. Алин уложили на постель. Ресницы ее дрогнули, она открыла глаза.

— Мы уходим, сестра, — сказал Сигрен. Странница кивнула, не оборачиваясь. Зачерпнула ковшиком из бадейки. Светлые капли срывались с края, разбиваясь о пол. Странница поднесла ковшик к губам Алин, тихо попросила:

— Эгле, помоги.

Как она узнала, что я осталась? Ведь не смотрела даже.

Я поддержала голову Алин, пока Странница поила ее. Потом Странница протянула ковшик мне. У воды был чистый горьковатый привкус.

— Лесная, — сказала Странница, принимая ковшик. И улыбнулась мне и Алин, которая смотрела на нее широко раскрытыми глазами.

— Ты… рада? — хрипло спросила Алин. — Ты ведь этого хотела, верно?

Странница поставила пустой ковшик, наклонилась, поправила Алин сбившиеся на лоб волосы.

— Я знала, что это будет. Только не знала, как.

— Что — будет?

— Искупление. Я попрошу город снять с тебя вину.

— Ты что же думаешь, я прощения ищу? Прощения? — на щеках у Алин загорелись красные пятна.

Странница вдруг рассмеялась. Так чудно было слышать ее легкий смех.

— Сестра моя, — сказала она, — какая же ты у нас глупая.

Алин вздрогнула, будто этот смех ожег ее. Потом с трудом села.

— Пусть она уйдет, — она мотнула головой на меня.

Странница оборвала смех. Глаза ее были серьезны.

— Нет, — сказала она строго. — Между сестрами не может быть тайн.

— Сестрами? — не выдержала я. Впервые Странница при мне произнесла это слово.

Алин вовсе не казалась удивленной. Она только нахмурилась, пытаясь понять что-то.

— Моя мать ничего не вспоминала о сестрах, — чуть надменно проговорила она. — Нет больше женщина нашей крови…

— Кровь? — удивилась Странница. — Разве это так важно?

Алин отрывисто рассмеялась:

— Должно быть, да! Ведь она во мне все же победила, эта чертова ратангская кровь… И раз уж так… я скажу. Не знаю, стоит ли… Они могут мстить… Морна.

Морна

Двери о окна в Доме Исцеления были закрыты наглухо. А у ворот стояли стражи — как в те дни, когда здесь жила Странница. Увидев меня, стражи, как один, вскинули копья, не давая подойти ближе.

— В чем дело? — крикнула я.

— Нельзя заходить! Только лекаркам!

— Мне нужна Танис!

— Нельзя!

Они все же позвали ее, и я долго ожидала у ворот, пока Танис появится. Она вышла усталая, в платье, заляпанном зеленью. Даже рыжие волосы потускнели.

— Что тебе?

— Хочу с вами…

— Незачем, — отрезала Танис. — Сиделок у нас хватает. А почему ты не в войске?

— Так ведь боев уже нет. Ходила с воинами по домам. А потом подумала, может, здесь понадоблюсь.

Танис вздохнула, вытерла мокрый лоб тыльной стороной ладони.

— Иди, Эгле, — тихо сказала она. — Отыщи моих мальчишек… Присмотри за ними, так? А сюда лучше не ходи.

Она повернулась и ушла, и походка у лекарки была тяжелая, плечи опущены. Я молча смотрела, как захлопнулась за ней дверь.

На площади Совета было пустынно. Прошли мимо два воина из отряда Длинных Копий, мрачно оглянулись на меня. Потом выбежала из переулка девушка, задела меня рукавом и скрылась в дверях Круглой башни. Я успела заметить, что лицо у нее искажено беззвучным плачем.