Ратибор и сыны Одина

— Плохо усё, и даже худо, я бы промямлил, если бы не боялся ошибиться! Ибо вообще всё может оказаться куда хренова́стее, чем я кумекаю… — Добролюб опять усадил «рыжего медведя» на кровать и принялся заглядывать ему в глаза, приподнимая поочерёдно веки и внимательно рассматривая зрачки. — М-дя-я-я, — протянул задумчиво седой врачеватель, — пожалуй, не поможет уже отделение твоей левой оглобли от тулова… Эта зараза по всему телу расползлась, медленно, но верно высасывая все твои соки жизненные и загаживая внутренности в целом…

— Ты толком можешь объяснить, уважаемый, что это за напасть такая на меня свалилась? — Ратибор грязно выругался. — И главное, как её одолеть?!.

— Давненько я не сталкивался с таким, уж лет двадцать… — прошамкал нервозно Добролюб, заложив руки за спину и торопливо зашагав по комнате, чуть не столкнувшись при этом с прислонившимся плечом к дверному косяку Мирославом. — Похоже, под ногтями Мельванеса порошок болотного плюща запрятан был; само по себе данное растение относительно безвредно, но ежели его правильно изготовить да смешать с мелко рубленным соцветием цикуты несъедобной в определённом соотношении, то ядом страшным становится, коли в кровь попадёт… Что совсем плохо, неведомо мне, как его обезвредить! Разбегаясь вместе с кровушкой по телесам, поражает эта пагуба весь организм очень быстро! Человек как бы высыхает изнутри, выводя с гноем наружу силы жизненные, и погибает в муках страшных… Противоядия вроде как нет… Три, ну читал как-то в одном из фолиантов по всем известным и не особо зельям зловредным — пять дней максимум может протянуть отравленный, после чего неизменно погибает… Удивительно, как ты ещё не свалился, целых две недели гуляя с этой скверной в заднице!

— Потому что у него здоровья, как у медведя и зубра, вместе взятых… — Мирослав внимательно посмотрел на Добролюба. — А ты, значит, почтенный, почитываешь в свободное время книжули по ядам?..

— Я не ведаю, на какую бяку ты сейчас намекаешь, воин, — голос старого знахаря вмиг сделался холодным, — но мне положено знать по роду деятельности о всякой заразе окаянной, что по миру летает аль ползает!..

— Да это он так булькнул, не подумавши! Не обращай внимания! — проворчал нетерпеливо Ратибор. — Скажи лучше, противоядия вроде как нет или всё-таки нет? Чем закончилось твоё знакомство с данной отравой два десятка лет назад-то?

— Наш совет гильдии целителей Мирграда, насчитывающий с полдюжины головастых белёсых старцев, никак не мог помочь купцу… Как там его кликали… Шароклав вроде, да… Так вот, никоим образом не мог подсобить Шароклаву, разве что только чутка оттянув неизбежное: настойка из пятнистого лотоса да повязка на рану подорожника обыкновенного слегка замедляют процесс омертвения… Лишь слегка, да! Недоброжелатели торговца отлично знали, чем смазать лезвие ножа, которым его полоснули, дабы спасти было, скажем так, чудовищно проблематично… Ну и чтоб помучился на смертном одре, как без этого!..

— И-и-и⁈ — прогундосил нервно Мирослав. — Чем всё завершилось-то?

— Коль перебивать будешь, несмышлёныш, — Добролюб явно не забыл про непристойный намёк русого мечника насчёт ядов, — то катись давай отсюдова по-хорошему, аки колесница на одном обруче!..

— Да я чего, я ничего… — поняв, что сильно обидел пожилого врачевателя, Мирослав смущённо промычал: — Извини, старче, не хотел тебя задеть… Так, к слову пришлось…

— Дать бы тебе доброй кочергой по макушке, чтоб мозги в следующий раз язык опережали, — Добролюб тяжело вздохнул и обернулся к Ратибору. — К Благане тебе нужно. Она в тот раз, двадцать годков назад пришла да неведомо какими силами через день поставила на ноги Шароклава, опозорив нашу гильдию лекарей страшно перед народом…

— К Благане, значит⁈ — Ратибор стремительно поднялся. — Так бы сразу и сказал! Погнал я тогда!..