Ратибор. Идите сюда, собаки!

— Много ты вопросов задаёшь, Годимир! Просто закопайте их где-нибудь подальше! И Перенегу навещай почаще! Ещё раз узнаю, что расстраиваешь её, — огорчусь! А если я огорчусь, то тебе тогда вообще тоскливо будет! Понял меня, олень ты неразумный?

— Яснее некуда, старшой!.. — воскликнул без особого энтузиазма Годимир, служивший под началом вспыльчивого исполина на Первой заставе и по привычке так его ещё иногда называвший. — Уже бегу…

— Ай, молодец! — Ратибор зашёл на территорию терема владыки Мирграда, где его на входе поджидал запыхавшийся княжий племяшек, прознавший, что могучий гигант маячит у ворот, и сразу примчавшийся встретить своего приятеля.

— Ба! Кто ента у нас тут? Ни много ни мало, сам Емельян Светлейший, его Ослепительнейшее Великолепие во всей красе меня встречает! Какая честь! Чего изволите, Ваше Вашество? Случилось что, ежели вы, аки червяк дождевой, выползли из своей норки в преддверии тёплых денёчков?

— Две новости есть, Ратиборушка, и обе — очень плохие! — затараторил спешно Емельян, пропустив остроту рыжебородого великана мимо ушей, что выдавало крайнюю степень нервозности, овладевшую непутёвым писарем. — С какой начать⁈

— С той, что похреновее…

— Дядя слёг с хворью какой-то жуткой, представляешь⁈ Сполз на пол прямо во время завтрака без сознания и до сих пор в себя не пришёл! Мало того, ему явно становится только хуже! Он аж позеленел весь, пятнами какими-то серыми покрылся и тяжко кряхтит в забытьи и вскрикивает, как от боли, будто мучает его кто-то или что-то изнутри! Что делать, ума не приложим! — Емельян спешно следовал за мигом нахмурившимся Ратибором, стремительным шагом направлявшимся к княжьим покоям. — Думали, что его достали-таки, то есть траванули, но Добролюб лишь руками развёл и сказал, что если и так, в чём он отнюдь не уверен, то что ента за яд такой диковинный, понятия не имеет! Неизвестен то бишь старому знахарю, представляешь⁈ Заморский, может, какой…

— И чего Добролюб, — Ратибор искоса внимательно наблюдал за идущим рядом Емельяном, — помочь не может, что ль?

— Нет, в том-то и дело! — всплеснул нервозно ручонками княжий племянник. — Лишь клешнями разводит да чуть ли не плачет от бессилия…

— А Благана что? К ней обращались?

— Конечно, и не раз! Эта вредная ведьма в конце концов лишь зло буркнула, чтоб не мешали ей, коли дядю спасти хотим, да закрылась в мастерской Добролюба на засов, представляешь⁈ Колдует чего-то там, а чего, сам леший не разберёт! А в это время дядя гибнет! — Емельян сам чуть ли не ревел от охватившего его отчаяния. — Что делать, Ратик, что делать⁈

— Благану более не тревожить! — в голосе Ратибора прозвучал металл. — Пущай кудесничает, на неё одна надёжа… Понял?

— Понял… — поникший Емельян был сам не свой.

— Кто знает о происшествии?

— Пока только я, Добролюб, Яромир, Благана, пара слуг да Лютега. Сам понимаешь, его жене мы не могли не сказать!.. Мирославу тоже весточку отправил, должен подойти с минуты на минуту…

— Охрана на входе? По периметру?

— Не в курсе ещё… Не хотим раньше времени панику поднимать! Ты представляешь, Ратик, что сейчас в городе начнётся, коли пронюхают, что князь занемог жутко…

— Ясно. Что там за вторая дурная весть?

— А, это… — Емельян вдруг понизил голос ещё больше и забавно засопел, пытаясь не отстать от Ратибора и, подпрыгивая на ходу, одновременно прошептать на ухо могучему великану, и не думающему сбавлять шаг. — Наш недавний знакомец из Варграда, ну, ты понимаешь, о ком я, прислал донесение, в котором сообщает, что Кулбах назначил награду за твою буйную балду! Аж триста монет! Золотом!

— Всего-то? — иронично хмыкнул Ратибор. — Впрочем, это уже не новость… — рыжеволосый витязь достал из бокового кармана заляпанное кровью письмецо, что изъял при обыске у одного из пяти тел, оставленных им в Соловьином проулке, и протянул Емельяну. Тот, бегло его просмотрев, удивлённо взглянул на своего здоровенного приятеля: — Так ты уже в курсе?.. Личная печать Кулбаха… — забормотал княжий писарь, по новой на ходу разглядывая изрядно помятую бумажку. — Хочет твоей смерти… В качестве доказательства принести голову… Триста золотых сразу при предъявлении… Откуда это у тебя?.. — у Емельяна округлились глаза. — На тебя что, уже покушались⁈

— Да случилась подобная оказия по пути сюда…

— М-дя, Ратик, плохо дело-то! Сколько таких листовок изготовлено, мы ведать не ведаем, но явно не в единственном экземпляре она… А деньжищи-то огроменные! Простому человеку за всю жизнь никогда не заработать и треть от суммы… За такой куш рискнуть макушками многие попробуют, и их вряд ли остановит твоё громыхающее на всю округу имя, Ратиборушка…

— А, — беспечно отмахнулся рыжебородый исполин, — из местных никто не дерзнёт даже за тысячу золотом, а пришлые душегубы пущай приходят, да поболее! Хоть повеселимся!

— Русь большая, и головорезов в ней не счесть, — тихо молвил Емельян. — А у тебя семья, Ратик…

— Вот это верно ты подметил, Емеля… — Ратибор вмиг помрачнел. — Сей момент смущает меня более всего!..

В это время друзья подошли, наконец, к покоям Святослава. У входа стоял сумрачный Яромир.