Ратибор. Идите сюда, собаки!

Солнце испуганно спряталось за облака, как бы отказываясь наблюдать за начинающейся лютой битвой. Казалось, сама земля в ужасе задрожала, когда два могучих войска ринулись навстречу друг другу. Стык случился просто невероятный! Всё смешалось в кучу: треск сломанных костей, вопли раненых, лязг оружия, отборная брань, стоны умирающих. Варграду удалось с ходу потеснить левый фланг Мирграда, сформированный в основной массе своей из борградцев, но зато «косолапые» ратники проломили по центру серое воинство, разметав основную часть стоящих там варягов. Те совершенно точно не ожидали такого напора; похоже, поставить данов в центр было явной тактической ошибкой Кулбаха. Не зря правитель Волчьего града нет-нет да сомневался в наёмниках, и слишком поздно он осознал, как же их перехвалили. Одно дело грабить мирные селения, попутно раздавая оплеухи изнеженным, испорченным цивилизацией западным воякам, и совсем другое — лоб в лоб схлестнуться с дикими непокорными русами, привыкшими всю жизнь с оружием в руках отстаивать свою свободу и независимость, своё право на существование в этом варварском мире.

Первые ряды русичей были великолепны; отборные витязи из дружины князя Святослава, слаженно действуя, неумолимо, шаг за шагом сминали опешивших, бившихся разрозненно викингов, на лёгкую прогулку хоть и не рассчитывавших, но оказавшихся явно не готовыми к такому мощному сопротивлению. Ну а когда напротив ещё и бьётся взбешённый рыжий великан, с радостной улыбкой на лице легко укладывающий спать вечным сном одного за другим пришлых северных бойцов, тут грех не дрогнуть, ибо начинают заползать в душу пакостные сомнения, а человек ли это вообще?.. «Одно дело сражаться с людьми, но с демонами… Это уже совсем другое! Это слишком! За это — нам не платили!» — такие мысли посещали самого обычного, рядового наёмника, с удивлением и испугом наблюдающего за неистовым рыжебородым богатырём. Приехавшие сюда за звонкой монетой варяги не намеревались, в отличие от русов, ложиться костьми и не собирались умирать почём зря на чужой для них земле. В этой же сече Ратибор превзошёл сам себя; скольких он уже скосил противников, неизвестно, но сами боги наверняка сбились со счёта. Норманны без особого энтузиазма всё накатывали да накатывали на него волнами, пытаясь свалить-таки могучего русича, но со спины его прикрывали Мирослав с Яромиром и Светозаром в придачу, а в лоб переть на мирградского великана оказалось совершенно гиблым делом, ибо он только этого и ждал. Довольно скалясь, здоровенный рус сносил со своего пути любого, кому не повезло попасть под его горячую руку. Невероятной была мощь ударов молодого исполина, и никакие блоки и щиты не спасали поражённых до глубины души данов от испившей всласть кровушки двуручной секиры, в умелых руках Ратибора превращавшейся в поистине грозное оружие.

Тем временем битва складывалась с переменным успехом для обеих сторон. Да, Мирград проломил центр вражеского воинства, как клином, врезаясь в уже не столь монолитные, как поначалу, ряды оппонентов, но и правый фланг Варграда, составленный из отборнейших бойцов, уверенно сминал кабанов, разбавленных мирградскими ратниками; потери витязи Борграда и иже с ними несли страшные.

— А вот и ты, рыжий мерзавец!.. — к Ратибору, в сопровождении двух десятков воителей из личной охраны, пробивался сам Кулбах, явно надеясь поквитаться за своих сыновей. — Я тебя сейчас на куски порежу, а опосля пожарю да сожру, тварь!

— Смотри не подавись только, шавка хромоногая! — бросил мрачно рыжебородый богатырь, на пару с Мирославом споро разворачиваясь и тут же врубаясь в ряд собственных телохранителей варградского владыки.

— Принесите мне его кочан! — взвизгнул, брызгая слюной, Кулбах. Сумасшедшие, дикие глаза его полыхали всеми цветами радуги; князь Варграда явно пребывал в каком-то полубезумном состоянии. Похоже, что гибель всех троих его отпрысков свела с ума некогда славного, умного воина, коим определённо Кулбах когда-то был.