Ратибор. Идите сюда, собаки!

— Давай… — друзья проводили взглядами расстроенного княжеского племяша, отправившегося на поиски своей зазнобушки.

— Чего ты так строго с ним? — Мирослав бросил неодобрительный взор на Ратибора. — Можно подумать, ты всегда сначала размышляешь перед тем, как что-то отмочить…

— Не всегда, — не стал отпираться рыжебородый богатырь. — Но к этому надо стремиться! А Емелю полезно с облака спускать, на которое он периодически вскарабкивается!..

— Все мы, Рат, не без греха…

— Да не спорю я, не спорю! Я ж по-дружески! Как для него лучше хочу!.. Если ему такие элементарные истины не разъяснять, то он и дальше так будет в своих грёзах на розовом пони по жизни скакать, аккурат до ближайшего деревца!..

— Может, ты и прав, дружище, может, и прав…

— Я прав, Мирка. Нутром чувствую! Так что не бузи!

— Не буду, коль чуйка твоя так шепчет…

Наступила тишина, прерывающаяся лишь редким чавканьем не спеша трапезничающих воинов. Ужин подходил к концу.

— Какие расклады у нас? И как думаете, где варягов волчата поставят, с флангов или по центру? — прервал возникшую минутную паузу Светозар.

— Нас с кабанятами под шестнадцать тысяч будет, варгов вместе с данами — около восемнадцати. А вот куда Кулбах решит их определить, вопрос хороший… — пробормотал Мирослав задумчиво. — Я бы в центр поставил. Всё-таки если его смять у противника, дело сделано…

— По флангам тоже вариант нормальный, — не согласился Светозар. — А по центру у волков и так есть кому встать. Чай, русичи, а не дохлые степные шакалы какие…

— Чего гадать-то? — буркнул Ратибор, отодвигая от себя пустую тарелку. Тут же потянувшись было за кувшином кваса, он вспомнил наказ Благаны про питьё во время и после еды, после чего пожал плечами, но руку от жбана убрал. — Скоро всё узнаем, ибо всего ничего до славной зарубы осталось!

Глава 20 «Идите сюда, собаки!»

— Всё-таки Кулбах решил приткнуть варягов в центр, — довольно осклабился Ратибор.

— А ты и рад, да? — хмыкнул стоящий справа Мирослав.

— Ну, не огорчился, это уж точно! Всяко приятнее эти разрисованные наглые хари в их Вальхаллу отправлять, чем русичей на пир к Сварогу!

Стоял ясный, солнечный день, и прекрасная погода прямо намекала, даже, можно сказать, кричала о том, что слякотная весна медленно, но верно сдаёт свои позиции, когда две рати русов встретились в чистом поле, располагавшемся на западной окраине границы Мирградского княжества. И совершенно очевидно было обеим сторонам грядущего сражения, что лето не встретит ох как много участников сегодняшней страшной сечи. Рубка предстояла лютая, это, казалось, понимали даже вороны, прекратившие каркать и молча наблюдавшие с верхушек деревьев ближайшего лесочка за надвигающейся свирепой бурей. Лишь косяку журавлей, пролетающих высоко в небесах, было всё равно до разборок полоумных людишек, что приготовились далеко внизу, на земле, рвать друг друга в клочья почём зря.

На пару тысяч бойцов у Варграда имелось больше, что в данной конкретной битве являлось ощутимым преимуществом; бывали, конечно, случаи, когда одерживались победы и против куда более многочисленного противника, ведь класс и порядок вполне способны разбить значительно превосходящего численностью, но хуже организованного неприятеля без особых проблем. В этот же раз всё обстояло по-другому: две рати были явно достойны друг друга. Ратибор, Мирослав и Яромир, а также Святослав и присоединившийся к ним Светозар привычно стояли в первом ряду мирградского воинства, готовясь принять на себя основной удар. То, что он будет сокрушающей мощи, сомнений не оставалось никаких. Русичи любили прямой стык лоб в лоб: так, чтобы искры летели да кости трещали; по-иному и быть не может.

— Я — Лудогор, наследник престола Варградского княжества и самый сильный его боец! Чемпион, не проигравший ещё ни одной схватки! И я желаю поединка! Пущай обозначится немедля тот рыжий медведь, что брата моего, Бурзогана, к Перуну отправил! — из первых рядов волчьей стаи вышел единственный оставшийся в живых сын Кулбаха и широким шагом уверенно направился к центру поля, попутно голося на всю округу: — Сейчас узнаем, как громко этот косолапый орать будет и умолять сжалиться над ним, когда я его кишки себе на локти наматывать начну!

— Ого! Кажись, Рат, осерчал на тебя малость этот звонкий петушок! Смотри-ка, чего кудахчет! — хмыкнул стоящий слева от приятеля Яромир. — К тому же чемпион, ни разу не знавший поражения, ну и так далее… В общем, всё как ты любишь, друже!

— Пойду поближе послухаю кукареканье этого шампиньона, а то я чего-то не разобрал, куда ему, лосю сохатому, треба засунуть его же локотки… — Ратибор не спеша, со своей любимой старушкой на плече, потопал к уже нетерпеливо ожидающему его в центре Лудогору.