Ратибор. Капель первого круга

Вообще-то Глая, нам ещё в прежние лета сказывала, что в местных, сосновых борах, выросших на сухих и песчанистых почвах, воздух лекарственный. Поэтому на девять вёрст вокруг, он сам по себе, заживляет высыпания и раны. Посему издревле волхвы и знахари, охотно вершат Велесовы скиты и Волчьи логова, в таких местах. Чтобы сама природа, помогала их светлым делам.

После разлуки, счастливый Семаргл крутился вокруг меня, мельтеша хвостом и подставляя спину. На которой была подвязана торба со снедью. Когда я снял поклажу, он ринулся к усатому другу. Которого толкнул лобастой башкой и лизнул языком, прямо в кошачий носишко. После чего Питин, недовольно мяукнул и начал брезгливо умываться.

Тогда неугомонный Семаргл, важно подошёл к Микуле Гурьянычу и приветственно, подал лапу. «Глая, Ратин, посмотрите! Как меня пёс привечает и здоровается! Правда сперва, он ко своим другам, знаться подходил. Зато мне теперича, выказывает особливый почёт и уважение! – довольно молвил дед, пожимая псиную лапу и вновь обратившись к прабабке, поинтересовался. – Глая Монионовна, а как Вы, сего подкидыша назвали?». На что знахарка, взглянув мне в глаза и поглаживая стригунка по шее, неспешно ответила: «Да никак! Ратин должен ему имя дать, это его забота». Что заслышав, я радостно воскликнул: «Да что тут думать! Пусть будет Жарко или Жарушко! Ведь его змий, издалека принес и затем, как будто с Ярилиных небес, сбросил! Посему он, на здешних коней, совсем не походит!».

Пока мы разговаривали, Питин удобно устроился на загривке Семаргла и учтиво мяукнув, поздоровался с Жарко. Между нашими разговорами, лохматые други приблизились и добродушный пёс, лизнул скакунка, прямо в нос. Из за чего, малыш недовольно вскинул голову, настороженно фыркнул и даже ударил копытцем в лельную землю, правда за сим, успокоился. «Привыкнут. – подумав, предположил я. – Когда поближе познакомятся, то вообще станут друзьями. По-видимому ко всем нам, Глая внушила Жарко, дружеское расположение».

Бывало, что с помощью волошбы внушения, научившись у Глаи, я управлялся с животными. Легче всего, мне удавалось ладить с кошками и собаками. Конечно, при необходимости, я мог совладать, даже с нашим жеребцом Серко. Правда давалось мне это, не в пример, тяжело! Удастся ли нам с Жаром, обрести крепнущую в летах дружбу и душевную связь? Пока неведомо. Однако Глая, неустанно твердит: «Человек умудрённый, может передавать словами и взглядом, в доступной мысленной форме, просьбы многим животным. Если сам, искренен в сердце и открыт добрым деяниям. Поёлику животные, завсегда чувствуют злой умысел или страх. Когда ты Ратин, избавишься от неуверенности в себе и помыслишь свободно, в сей же час, звери лесные сделают для тебя всё, что только ты сам, не пожелаешь!».

Так намедни, во граде Листвень, куда я медовуху оттартал, на подворье князя Доброгнева, мне случилось совладать с парой степных пардусов! Коих отныне, позабыв о Велико-Тартарском Наследии, во многих Западных землях Рысичей, для забавы при дворцах неволят. Сие случилось, после того, как юродивый потешник, с умыслом звериную клеть не закрыл. Дабы смеха ради, честной народ попужать! Чего не ведая, заприметив выскочивших диких кошек, я по доброму, назад во клети вернул! Выслушав мой сказ, Глая заметила: «Твоя волошба Ратин, вышла сподручно оттого, что Род твой из Красного Яра, где расселились Столповые Велико-Тартарские Рысичи! Которыми владычествует Снежный барс, сошедший с Гор Небесного Вырия! Чей Победоносный Лик, расселившись по всей Мидгард-Земле, родовичи наши по сей день, малюют на своих щитах и стягах!».

Вскоре, прабабка уехала на Серке домой. Сложив на телегу тонкую чежу, жилы и лагушки со змиевой рудой. Засим, мы приступили к разделке, змиева тулова, из за чего смердящий запах, резко усилился! Так сильно, что ушастые други, начали ржать, чихать и фыркать, потирая носы. Семаргл стал виновато, поглядывать на меня, как будто хотел сказать: «Извини хозяин ласковый, но терпеть вонь, мы не можем!». Почувствовав их отчаяние, я вытянул руку с указующим перстом в сторону хутора и молвил: «Не нужно вам, мои верные други, глядеть на меня с укоризной! Догоняйте Глаю, вам на подворье веселей будет и Жарко прихватите. Нечего ему на Велесову тварь пялится, а то Глаины чары рассеются и вспомнит бедолага, события горькие! Завтра, когда прабабка поедет сюда в час подани, тогда прибегайте!». Мне не пришлось повторять дважды, брезгливый Питин прошипел: «Томой-пфф!».

После бегства троицы, я обратился к наставнику: «Дед, а когда мы к твоей захоронке пойдём?». Велет подумав, ответил: «Возможно, после обестни наведаемся. Правда пока, нам сподручнее, заняться змиевым туловом. Азъ глаголю о схроне потому, что там прибран древний свиток, привезённый мной из Велико-Тартарского, Красного Яра. В котором подробно расписано, как охотиться на змиев, а после управляться с их чежей и костями. Однако то, каким образом змиево тулово разделывать, я помню и тебе подскажу».