Ратник

— Похоже, опять не договоримся. Ничья! — радостно улыбнувшись, вдруг заявил Лис. — У нас два искателя княжеского стола, а к каждому из них по трое приспешников прилагается. Четверо на четверо.

И чего он так радуется? Ярославу показалось, что хитрая бестия нарочно отдал голос за Врабия, чтобы опять не смогли избрать. Но так это или нет?

— А скажи-ка мне воевода Лис, — поднялся с места Замайло. — Отчего ты свои слова-то все время меняешь? Вот ты давеча Врабия обвинял — что не зря змея к сыну Врана полезла… — Лис попытался что-то сказать, но Замайло лишь усмехнулся. — Ну да, вроде напрямую не обвинил, но сомнения-то зародил. Да и говорил что не бывать ему князем. Так вот скажи нам — отчего ты теперь за Врабия встал?

— Так я же сказал, что Врабий для меня свой, а Клёст далеко живёт, его не знаю, — тут же ответил Лис, обойдя неудобный вопрос. — И опять скажу, что придется нам с выборами князя погодить.

— Нет, братья, еще на год мы это откладывать не будем, — заявил Клёст. — Над нами уже и кони смеются — воеводы себе князя выбрать не могут, а верхом ездят. Да даже пахари всегда договориться могут — кого старостой выбрать. А мы-то что? Десять лет дурью маемся, куда годится? Это что, получается? Опять общую жертву Перуну не сможем принести, придется по селам разъезжаться? А ведь чем больше воевод Перуну жертву приносит, да в одном капище, тем и он сильнее, и мы вместе с ним.

— Если князя нет, то и совместной жертве не быть, — твёрдо заявил Лис.

— Еще от Брана заповедовано, что общую жертву может приносить только князь.

— Думаю, братья-воеводы, нам надо решить-таки — кто из претендентов лучше? Вот я говорю — Врабий и надежнее, и сильнее, — заявил Вран, хотя он уже и так изложил свою точку зрения.

— А что тут решать? Врабия в князья! — воскликнул Стрежень, — Вон, воевода в прошлом году разбойников прогнал, а Клёст, если бы там был, то сбежал бы.

— Когда это я от разбойников бегал? — хмуро спросил Клёст, сдерживая себя.

По палате пронеся гул голосов. Обвинение, что высказал в запале Стрежень, было уж слишком нелепым. Если бы воевода хоть раз убежал от разбойников, то это стало бы сразу известно. Да что там — такого воеводу и пахари бы выгнали, не посмотрев на ратников. Да и сами ратники, в этом случае, не стали бы защищать трусливого воеводу.

Вот тут уже не сдержался Татынь, телохранитель смирно сидевший по правую руку от воеводы Клёста. До этого он чинно изображал советника, которому невместно встревать в споры.

— Ты что такое говоришь, Стрежень? — пробасил старый воин. — Ты хоть и воевода, но такого говорить не моги. Я с нашим воеводой дюжину разбойников на меч взял, если не больше. А твой Врабий, хваленый, как я слышал, недалеко от вашего пращура ушёл, который с перьями.

— Ты на кого рот разеваешь, мужик сиволапый? — вскипел Врабий, — Тебе кто говорить дозволял? Заткни свою пасть, да сиди смирнехонько!

— А ты кого мужиком обзываешь? — взъярился Татень. — Мал еще чтобы бывалым ратникам рот закрывать.

— А я тебя все равно заткну!

— А ну-ка, цыц, оба! — рявкнул Клёст, а когда и Врабий и Татень притихли, с укоризной сказал: — Не совет воевод, а базар какой-то. Словно бабы сошлись, горшки не поделили! Того и гляди, за бороды друг друга рвать станем. Ты, Тютень, — посмотрел Клест на своего ратника, — не дерзи воеводе Врабию. — Когда ратник уселся на место, Клест посмотрел на соперника: — А ты Врабий, не забывай, что на совете каждый право на своё слово имеет, и моего советника ты затыкать не вправе, тем более обзывать его мужиком.

— Что пожелаю, так и будет! — нервно заявил Врабий.

В палате на миг настала тишина, которую прервал хохоток Лиса:

— Врабий, я хоть тебя и поддержал, но не рановато ли ты править начал? Тебя еще на княжеский стол никто не поставил. А рот ратнику даже князь не имеет права заткнуть! А уж дружинника мужиком обозвать — так это всем ратникам оскорбление нанести.

Кажется, ситуация зашла в тупик.

— Божий суд нужен! — решительно сказал Стрежень.

— Воеводы в поединке сойдутся? Кровь прольет? Да ты, воевода Стрежень, в уме ли? — удивленно вскинулся Беляй.

— Да, испокон веков такого не было, чтобы воеводы в поединках сходились, — неожиданно сказал Лис.

Но Стрежень продолжал настаивать:

— Так такого и не было, чтобы Бранское княжество без князя на десять лет оставалось. Пусть в поединке сойдутся, да чтобы насмерть, тогда и узнаем — кому Перун свой голос отдаст.

— Подождите, воеводы, охолоните, — поднялся Замайло. — Мы сегодня многое обсудили, полаялись, много нового узнали, а сейчас нам нужно всем это обдумать. Остыть, да успокоиться. До праздника Перуна у нас еще два дня есть. Вот, давайте-ка завтра, на свежую голову, да на сытое брюхо и соберемся. Еще раз посудим да порядим, а коли не договоримся, тогда и о Божием суде станем говорить.

Предложение Замайлы пришлось по вкусу. И впрямь — утро вечера мудренее.

* * *