Ратник (СИ)

— Сам сгинет. Слышал я, что его отправили Муравский шлях караулить.

— А если нет?

— А если да?

— Нектарий прав. Я разговаривал с ним. И он не похож на того, за кого себя выдает. Если он преуспеет, то только подтвердит делом слова молвы. И тогда нам придется что-то делать.

— Церковь не станет его признавать Всеславом.

— Пока ты жив. А что с твоим сменщиком?

— Церковь верна старине.

— Не стал бы я зарекаться на твоем месте.

— Государь, может быть по завершению дела на Муравском шляхе отдашь его мне? Постриг примет. И сгинет с глаз долой.

— Еще чего! — фыркнул царь, так сверкнув глазами, что митрополит вздрогнул. Ему категорически не хотелось отдавать в руки церкви еще одного кандидата на престол. Ведь если он вот прямо сейчас врет и Собор признает Андрея князем Всеславом Брячиславовичем, то именно кандидатом он и окажется.

Почему он о том переживал? Потому что положение его на престоле было очень ненадежным. Ведь первенец Иоанна погиб прошлым годом, а второму сыну всего несколько месяцев. И если вновь случится кризис из-за его болезни, то вновь будет замятня, как и в 1553 году. И в этот раз кроме князя Старицкого может поучаствовать и этот Андрейка. И у парня, в отличие от двоюродного брата царя, решительности не в пример больше. И крови он не боится — головорез на вид тот еще.

В принципе — положение этого Всеслава очень мутно и ненадежно. Но именно это и требовалось боярам. Ведь получится, что он сядет на престол милостью их. В отличие от Владимира Старицкого, у которого есть натуральные права наследника.

— Ну нет, так нет, — пожал плечами митрополит с миролюбивой улыбкой, чем только утвердил подозрения царя в какой-то хитрой задумке этого престарелого иерарха.

— Кстати, а что за символ Андрей начертал на своем щите? — хмуро спросил Иоанн Васильевич.

— Это хризма, Государь. Говорят, его впервые начертал Константин Великий на своем щите, через что разгромил вдвое превосходящее воинство супротивника.

— А почему я о том не ведаю?

— Его давно не начертают. Это символ времен Отцов церкви.

— А ты отколь про него ведаешь?

— Мне иконку в Константинополе древнюю подарили, писанную еще до иконоборчества. И я спрашивал эллинов о том, что сей за знак.

— А Андрей откуда о том ведает? Хотя не отвечай…

[1] В походе любые традиционные луки хранили без натянутой тетивы, чтобы не портить.

Часть 2. Глава 3

Глава 3

1554 год, 16 июня, вотчина Андрея на реке Шат

— Хозяин! Хозяин приехал! — закричал парнишка и Марфа вздрогнула. Подскочила. Оставила ребенка сиделке. И выбежав на боевую площадку, убедилась в верности новости. На той стороне реки действительно находились всадники со штандартом ее мужа.

— Я проверю, не переживай, — произнес дядя Данила, что гостил у нее. И принялся седлать коней вместе со своими людьми.

Она окинула его несколько скептичным взглядом, но не стала ничего говорить. Оставшись там, где стояла. И вернувшись к наблюдению за всадниками, которые не спешили переправлять, находясь в окружении целого табуна коней…

Ее дядя управился быстро. И десяти минут не прошло, как он своими людьми добрался до пляжа. Того самого, напротив которого гарцевал на своем коне мужчина с волком на прапоре в окружении своих людей.

— Рад тебя видеть! — крикнул Данила, через не очень широкую реку.

— Собирайся со своими людьми. Нужно перегнать этих лошадей, — неопределенно махнул Андрей рукой, — в Тулу.

— Так переправляйся. Отдохнете. Нормально поговорим. Куда спешить-то?

— Времени мало. За мной может быть хвост. Заберешь коней и уходи. Как можно скорее. А я буду шалить дальше.

— Хвост? Что это?

— Преследователи. Мы с ребятами немного пошумели.

Данила напрягся. Если Андрей боится преследователей, то они явно не пастухи. И их, вероятно, много.

— И передай, — продолжил Андрей, — чтобы мне сюда принесли еще стрел в колчанах да запасы походной еды с овсом для коней. Марфа все знает. Я с ней обговорил это перед отъездом.

— Большой хвост?

— Да бес его знает. Не медли! Чем быстрее ты заберешь коней и уведешь их в Тулу, тем лучше. Они меня просто стреноживают. Хоть убивай и иди дальше.

— И что мне делать с конями в Туле?

— Раздашь нуждающимся. Вместе с отцом Афанасием. Нужно как можно больше воинов вернуть в строй. А то не полк, а посмешище. И не делай такое кислое лицо. Я тебе обещал хорошие доспехи по осени. И ты их получишь. Общее дело ведь делаем.

— Общее, — нехотя произнес Данила.

— И это железо тоже раздай, — кивнул Андрей на скрутки кольчуг, легкие шлемов и прочее, что было приторочено к седлам. — Это мы с супостатов сняли.

— Все любовь простых воинов себе завоевываешь? — хмуро спросил Данила.

— Ты дурак?

— Чего?!

— Какая любовь? Ты на смотре по прошлом годе был. ЭТО разве полк? Даже четверти от полка всадников одвуконь выйти не могло! Стыдоба! Мы — посмешище для Руси. И ладно это. Через эту стыдобу нам поместья постоянно грабят. Понимаешь? Пока полк полностью не сможет выезжать и гонять супостата, тут так и будет — разруха.

— Это не твоя забота!

— А чья?

— Старшин.