Ратные подвиги простаков

Иван Бытин немедленно отозвался и за себя, и за друзей, и тогда группа нижних чинов столпилась у дверей вагона. Нижние чины загадочно улыбались, подмигивали, предлагая им всем троим выйти из вагона.

В словах нижних чинов было что-то заманчивое, но они говорили так иносказательно, что трудно было догадаться, почему именно надо следовать за ними в самый конец воинского эшелона.

Было ясно, что нижние чины имеют желание преподнести им сюрприз, но ни Иван Бытин, ни его друзья не знали, чем они расположили к себе незнакомых им нижних чинов. Иван Бытин не столько обожал сюрпризы, сколько их опасался: однажды, на действительной военной службе, его спешно вызвали на казарменный двор, говоря, что к нему на свидание прибыл родной брат. Когда же Иван Бытин вышел, то ему представили в качестве брата батальонного осла, пасшегося на широком казарменном дворе.

Но сомнение Ивана Бытина победил прибывший дежурный унтер-офицер: последний подтверждал, что рядовых седьмой роты — Ивана Бытина, Павла Шатрова и Илью Лыкова — действительно нечто ожидает, а что это нечто интересное, можно было приметить по внешнему виду унтер-офицера: он прихорашивал усы, а глаза его искрились.

Иван Бытин выпрыгнул из вагона, а за ним, в порядке очередности, последовали и Павел Шатров, и Илья Лыков. Они, сопровождаемые нижними чинами, торопились, а их сердца трепетали от чего-то непредвиденного. Нижние чины, сопровождавшие их, забегали вперед, и под громкий смех все движение приостановилось у вагона-платформы, нагруженной повозками и походными кухнями.

Повозки были накрыты брезентом, но на поверхности брезента ничего достопримечательного они не приметили. Тогда дежурный унтер-офицер вскарабкался на платформу и отстегнул полы брезента, прикрывавшего повозки.

Илья Лыков обомлел и без посторонней помощи, одним прыжком, одолел барьер. У Ивана Бытина помутились глаза, однако он старался быть спокойным.

— Засучи-ка, браток, мне рукава! — приказал он Павлу Шатрову, предварительно поплевав в кулаки.

Нижние чины одобрили действия Ильи Лыкова и Ивана Бытина, так как было единодушно установлено, что гнев их законен и справедлив: под брезентом оказались три калужские девицы — чулочница Павлина, портниха Ирина и томная продавщица Тоня.

Девицы были в чужих шинелях, накинутых на плечи; они сидели на мешках, и каждая в паре с посторонним нижним чином. Так, например, чулочницу Павлину ласкал ротный кашевар, портниху Ирину угощал ситным и колбасою денщик батальонного командира, а для томной продавщицы Тони обозный ездовой выплетал из ремней нечто похожее на стэк.

Илья Лыков подступил вплотную к обозному ездовому, и последний попятился, то ли от страха, то ли для того, чтобы изловчиться и стегнуть своего противника не выплетенным еще стэком.

Иван Бытин был расторопным человеком, и, не в пример Илье Лыкову, он, вскочив на платформу, ударил ротного кашевара в ухо, не дав ему возможности предварительно осмотреться.

Денщик командира батальона поспешно сбежал, позабыв шинель, покоившуюся на плечах портнихи Ирины. Павел Шатров, воспользовавшись этим случаем, громко и отчетливо прокричал своей возлюбленной:

— В нашей сельской местности нет девиц милее тебя. Подай-ка мне скорее руку!

Портниха Ирина просияла от счастья в улыбке и охотно пособила милому одолеть последнее препятствие — от земли до вершины платформы. Он при ее помощи взобрался на платформу, и она на глазах у всех расцеловала его. Они обоюдно молча торжествовали, но Ивану Бытину предстояло сильное умственное затруднение: он с первого удара сбил ротного кашевара с ног и, придерживаясь правила, что лежачего не бьют, ожидал, когда последний встанет.

Но ротный кашевар также знал это правило и потому не вставал. Они находились в таком положении свыше минуты при напряженном внимании безмолвствующих нижних чинов. Иван Бытин, дабы не нарушить правил, взял кашевара за пояс и за ворот рубашки и спустил его с платформы на руки нижних чинов.

Громкие возгласы были одобрением его действия, и смутившийся обозный ездовой — последний из противников на платформе — спрыгнул на противоположную сторону. Многие нижние чины юркнули в вагоны, чтобы изловить обозного ездового, но он, оказывается, имел резвые ноги.

Иван Бытин держался как победитель и строгой поступью подходил к молчавшей чулочнице Павлине. Она не шевелилась, но взор ее казался строгим и решительным.

— Только попробуй! — твердо произнесла она, и Иван Бытин, внезапно оробевши, опустил кулаки.

Нижние чины затюлюлюкали и засвистели, но Иван Бытин безмолвствовал, ибо сила его была покорена девичьей решительностью.

— Вот и попробовал, — тихо произнес он, осторожно положив руку на ее плечо.

Девица не улыбалась, но на губах ее он обнаружил нечто похожее на неугасимую любовь. Нижние чины умолкли и, проявляя к делу собственный интерес, смотрели на происходящее с неким вожделением. Неожиданно для всех спереди к составу эшелона приткнулся паровоз, и буфера, один за другим, повторили стальной лязг.