Раунд 1. Любовный нокаут

Во время полета он время от времени передавал мне и наушники, и плеер и предлагал послушать какую-нибудь песню, а я подыскивала что-нибудь из своих любимых. Я не могла понять, что со мной происходит, но когда он, прослушивая очередную песню женской силы типа «Я выживу» Глории Гейнор, лениво улыбался с легким лукавством во взгляде, словно потешаясь надо мной, а на щеках у него появлялись ямочки, я чувствовала, что мое сердце тает, особенно если при этом он подсовывал мне что-то типа «Любовь причиняет боль» Дефа Леппарда.

Мне казалось, что я вот-вот умру, когда мощный бит в исполнении Доктора Дре потоком лился из наушников, ноты низкого мужского голоса наполняли мое тело и дерзкие, бесконечно возбуждающие слова песни отдавались у меня внизу живота. Слова эти были такими первобытными и чувственными, что я не могла не думать о том, кто сидел рядом со мной, и представляла, как мы касаемся друг друга, сливаемся в поцелуе и предаемся ласкам… мне была ненавистна промелькнувшая вдруг мысль, что именно этого результата он и добивался.

В Атланте меня поселили в один номер с Дианой, и мне понравилось, как аккуратно она расставила умывальные принадлежности и разложила по ящикам все свои женские штучки – совсем как это привыкла делать я сама. Она действительно оказалась замечательной соседкой – всегда жизнерадостная и позитивно настроенная. Нам было о чем говорить вечерами; мы обменивались рецептами здорового питания и болтали о том о сем, лежа каждая в своей огромной кровати.

Я узнала, что каждое утро она отправляется в местные магазинчики закупать самые свежие продукты и кормит Ремингтона только экологически чистой едой высочайшего качества строго по расписанию – каждые три-четыре часа. Именно по этой причине его тренировки были разбиты на интервалы три-два-три или четыре-четыре, если он принимал более тяжелую пищу. Этот парень ел как целых три взрослых и очень голодных льва. Огромные порции белковых продуктов. Множество овощей. А в течение получаса после тренировок, в так называемое углеводное окно, он поглощал столько углеводов, что даже я чувствовала перенасыщение при одном только виде того, как он уничтожает огромные порции батата и пасты.

Диана сдабривала свои блюда натуральными травами – тимьяном, базиликом, розмарином, добавляла немного чеснока или кайенского перца или какую-то хитрую смесь специй, которую мне надо не забыть записать до отъезда. Она развелась с мужем в тридцать девять лет. Диана рассказала мне, что последний в этом турне поединок произойдет в Нью-Йорке, чему я немало обрадовалась, так как всю жизнь мечтала побывать там.

Назавтра назначили первый из двух боев в Атланте, и всю вторую половину предыдущего дня я провела в арендованном для Реми спортзале, ожидая, когда смогу помочь ему с растяжкой и сделать массаж после тренировок. Это был наш третий вечер здесь, и теперь я уже поняла, что Ремингтон Тейт тренируется как безумный.

В тот день он казался особенно неутомимым.

– По какой такой причине он так выкладывается в этот час? – неожиданно спросил Пит Тренера.

– Эй, Тейт! Хватит уже выпендриваться перед Брук! – крикнул Лупе, и мы услышали смех из противоположного конца зала, где Ремингтон немилосердно лупил изо всех сил боксерскую грушу на пружинах – будь это человек, он давно бы выбил из него душу.

– Гоняю его, гоняю, а он что-то никак не устает, – произнес Лупе, поворачиваясь к нам. Он озадаченно провел ладонью по лысой голове и посмотрел на висящий на шее таймер с еще более угрюмым видом, чем обычно. – Уже девять часов тут прыгаем, а он все еще как огурчик. Вот только не надо на меня так смотреть, Пит. Мы с тобой оба знаем, что это должно было случиться, после того как он…

Они резко повернули головы в мою сторону, словно не хотели говорить в моем присутствии, и я вопросительно подняла брови.

– Вы, очевидно, хотите, чтобы я ушла?

Лупе покачал головой и направился в конец зала, где Ремингтон продолжал самозабвенно колотить по груше, которая моталась в воздухе, как летучая мышь. Каждое движение его рук было предельно выверено, каждый удар попадал точно в центр снаряда, который стремительно отлетал назад. Звуки молниеносно наносимых ударов были ритмичными и гулкими: тадам-тадам-тадам…

– Девять часов тренировок в день – это уже слишком, разве вы так не думаете? Даже семь часов многовато, – произнесла я со своего места у стены, обращаясь к Питу. В тот день мы не соблюдали график четыре-четыре, и я поражалась тому, что этот парень все еще настолько активен и не собирается останавливаться.