Равенсбрюк. Жизнь вопреки

Однако взаимодействие этих двух лагерей не ограничивалось совместными акциями по уничтожению узниц. С марта по июль 1942 г. женское отделение Аушвица находилось в непосредственном подчинении коменданту Равенсбрюка[283]. Лишь распоряжение Главного управления имперской безопасности от 10 июля 1942 г. оговаривало, что с этого момента все вопросы, связанные с руководством лагерем, решались комендантом Аушвица[284]. 26 марта 1942 г. для организации управления созданным лагерем из Равенсбрюка прибыли 999 узниц, а также несколько надзирательниц во главе с Й. Лангефельд[285]. Комендант Аушвица Р. Хёссписал о них в своих мемуарах: «Уголовницы – это особая статья. Я думаю, что из Равенсбрюка отобрали для Освенцима наихудший элемент. По сравнению с мужчинами-уголовниками они были еще подлее, никчемнее, хамоватее. В большинстве своем это были проститутки, имевшие по нескольку судимостей, многие из них вызывали отвращение. Можно было предполагать, что такие бестии будут мучить находящихся под их властью узниц, однако невозможно было этого избежать. Во время посещения Освенцима в 1942 году рейхсфюрер СС выразил мнение, что именно такими должны быть надзирательницы над еврейками. Не многие из них умерли, исключая случаи, когда причиной смерти была заразная болезнь; душевные муки были им незнакомы»[286]. В октябре 1942 г. вместе с новой старшей надзирательницей Марией Мандль в Аушвице оказалось еще 9 надзирательниц[287]. Эти женщины также получили от Р. Хёсса отрицательную характеристику, в которой значилось, что они «были не лучшие представительницы администрации лагеря»[288].

Помимо физического уничтожения не способных работать или «расово неполноценных» заключенных руководство Третьего рейха ставило перед концентрационными лагерями и другие задачи. Одной из них было проведение различных медицинских опытов на узниках, и Равенсбрюк в этом плане не являлся исключением[289]. В нем проводились как эксперименты под руководством профессора Карла Гебхардта[290] по применению сульфонамидов для лечения газовой гангрены и операции на костях, нервах, мускулах, так и различные опыты, осуществлявшиеся по инициативе лагерных врачей.

Непосредственным поводом для начала экспериментов стала смерть главы Главного управления имперской безопасности Рейнхарда Гейдриха. После покушения 27 мая 1942 г. врачи во главе с К. Гебхардтом в течение нескольких дней боролись за его жизнь, однако сделать ничего не удалось – он умер от газовой гангрены. Руководитель эсэсовского госпиталя в Хоэнлихене был подвергнут критике за то, что применял при лечении традиционные методы, такие как ампутация, а не химиотерапия[291]. К. Гебхардт, решив доказать несостоятельность лечения сульфонамидами, начал эксперименты на узницах концентрационного лагеря Равенсбрюк, располагавшегося неподалеку от госпиталя, которым он руководил[292]. В этих псевдонаучных исследованиях ему помогали доктор Фишер, а также лагерные врачи Шидлауски, Розенталь, Оберхойзер.

Кроме того, в мае 1942 г. А. Гитлер заявил о возможности проведения в условиях войны экспериментов над заключенными, если они идут «на благо государства»[293]. Однако главной причиной начала экспериментальных операций К. Гебхардта в июле 1942 г. можно считать высокую смертность солдат вермахта от газовой гангрены, в результате чего в их среде складывалось негативное отношение к военным врачам. Это недовольство основывалось также на том факте, что применение химиотерапии у союзников было весьма эффективным.

С июля 1942 по август 1943 г. в Равенсбрюке было проведено от 79 до 86 операций[294]. 74 из них нацисты осуществили на польках, прибывших в Равенсбрюк тремя специальными эшелонами, состоявшими из участниц Сопротивления[295]. Отобранные для операций женщины делились врачами на подгруппы, некоторым в искусственно созданные раны вводили гнойные бактерии разного рода, другим ампутировали кости ног.

После окончания операции к женщинам не разрешали приближаться другим заключенным, ухаживали за ними лишь специально подготовленные медсестры. По сведениям узниц, прооперированным не давали никаких обезболивающих средств. В то же время лагерные собаки, подвергавшиеся операциям, в течение пяти дней получали морфий[296]. Следует также отметить, что если сначала узницы, не зная, что над ними будут производиться эксперименты, не противостояли направлению на операции, то позднее женщины оказывали всевозможное сопротивление. Итогом подобного противостояния стала отправка 10 полек в бункер, где они были насильно прооперированы в примитивных условиях.

Непосредственным результатом опытов стала смерть пяти женщин, а также расстрел шести с еще не зажившими ранами[297]. Остальные, на всю жизнь оставшиеся инвалидами и называвшиеся в лагере «кроликами»[298], выжили во многом благодаря опеке со стороны других узниц, которые помогали не только едой, медикаментами, но и противостояли попыткам лагерного руководства отправить их в газовую камеру[299].