Равняться на Путина!

— Не кажется ли вам странным, что Европейский союз во всем поддерживает киевские власти и требует односторонних уступок от России, в том числе на переговорах по газу?

— Это, безусловно, парадокс. Очевидно, что Евросоюз в целом ряде ситуаций защищает интересы США. И это печально, ведь если бы Франция оставалась независимой в дипломатическом плане, она как раз могла бы уравновесить ситуацию, но она больше не может играть какой-либо роли, поскольку теперь лишена голоса. Она безмолвна уже многие годы, и я об этом сожалею и стараюсь на своем уровне представить несколько иное видение событий на Украине. Со своей стороны, я и мой коллега по Европарламенту Эмерик Шопрад пытаемся внести свой вклад, отстаивая эту позицию.

Украинские власти отказываются вести конструктивный диалог, поскольку чувствуют поддержку. Вы знаете, Евросоюзу лучше удается создавать проблемы, чем их урегулировать. Я думаю и говорю об этом вслух: Евросоюз выступил на Украине в роли этакого пожарного-поджигателя. В частности, допустил своего рода шантаж, заявив, что Украина, заключая соглашение о кооперации с ним, должна разорвать отношения с Россией. Таким образом, было подлито масло в огонь, прямо на линии разлома на Украине.

Я не уверена, что сегодня даже при всем желании они смогут что-либо предпринять. В интересах же США оставить Россию в положении вечного обвиняемого, продолжить ее демонизацию. Все, что делает или не делает Россия, что бы она ни заявляла, в чем бы ее ни подозревали, — все это при любых условиях осуждается. Но я думаю, что все-таки настроения меняются, и долго играть в подобную игру не удастся.

— Тем временем НАТО продолжает расширяться на восток, вовлекая в свою орбиту страны бывшего Советского Союза. Совместим ли этот подход с интересами Франции?

— НАТО — это средство для США подчинить в военном, а значит, и политическом отношении целый ряд стран. Как вы знаете, мы выступаем за выход из НАТО. Таким образом, наш проект совершенно последователен. Я помню, когда речь шла о противоракетном щите во Франции, один политический руководитель в ответ на вопрос о том, для защиты от кого нужен такой щит, сказал: Китай. Все эти действия воспринимаются только враждебно. И это вполне понятно. Ведь такое поведение не назовешь дальновидным ни со стороны Евросоюза, ни со стороны Франции, которая не способна выразить какую-то иную позицию. Отчасти так поступает Германия, но лишь отчасти.

— Как вы относитесь к возможному заключению договора о Трансатлантическом партнерстве, переговоры о котором сейчас активно ведут ЕС и США?

— Я абсолютно против. В первую очередь потому, что под угрозой оказываются интересы Франции, а для меня интересы Франции, французов — во главе угла. Всякий раз, когда возникает какой-либо вопрос, я сразу спрашиваю себя: А хорошо ли это для Франции? В Трансатлантическом договоре нет ничего хорошего для Франции. Он несет в себе многочисленные опасности. Это угроза разорения нашего сельского хозяйства, нашей промышленности, угроза нашему общественному сектору. Я также думаю, что это политический инструмент для Соединенных Штатов, чтобы окончательно пристыковать Евросоюз к США. И следствием этой экономической стыковки станет со всей очевидностью политическая стыковка, как это всегда бывает с Соединенными Штатами.

Можно с пониманием относиться к тому, что делают США, не выражая никакой враждебности. Я понимаю, что они делают. Они отстаивают свои интересы. Поэтому у меня больше претензий к нашим руководителям, которые не способны понять, что нужно защищать интересы Франции и французов. Мои претензии, таким образом, направлены скорее именно в их адрес, чем в адрес Соединенных Штатов. Поскольку я знаю, что цель США — защищать интересы американцев. Однако интересы Франции и Америки в ряде случаев противоречат друг другу. Можно все это очень спокойно объяснить, и когда приходит осознание этого, возникает понимание того, что нужно делать и что делать не стоит. Трансатлантическое соглашение принимать не стоит.

— Как можно объяснить в этом свете столь мощное давление Вашингтона на банк BNP Paribas, с которого требуют рекордный штраф?