Равника

Центральная голова/тело/женщина, казалось, спала. Двое других демонстративно отвернулись друг от друга. Та, что слева, плакала горючими слезами. Та, что справа, сердито сложила руки на груди. Тейо окончательно утвердился в мысли, что ему не дано понять этот странный мир. Девочки, которых не видят их собственные отцы. Женщины, которые сливаются с деревьями и друг с другом, но при этом не способны договориться между собой. Тейо решил, что среди всего этого ему остаётся лишь одно — постараться принести хоть какую-то пользу.

Боруво отвесил низкий поклон, который в исполнении кентавра смотрелся весьма необычно. — Миледи Тандрис, — произнёс он, — вам уже знакома Гильдмейстер Кайя из Синдиката Оржов. Её сопровождают помощник Тейо Верада и моя крестница Кларысия Шокта, по-прежнему неприкаянная.

Тейо постарался сохранить серьёзную мину, когда кентавр объявил его помощником. На миг ему стало интересно, что сказал бы аббат Баррез, если бы услышал про его новое назначение.

Сощурившись, Эммара Тандрис обвела помещение пристальным взглядом. — Кларысия здесь? — уточнила она.

Печальная улыбка Крыски вновь сменилась её обычной широкой ухмылкой, и она помахала рукой: — Здесь, миледи!

Тандрис дважды моргнула и сказала: — Ещё разок, пожалуйста.

— Я здесь, между Тейо и госпожой Кайей.

Боруво тоже постарался внести свою лепту: — Она между этими двумя, миледи.

— Да, точно, — внезапно просияв, воскликнула Эммара.

Тейо тяжело сглотнул.

Видел ли я когда-нибудь подобную улыбку?

— Ох, дитя, хотела бы я, чтобы это не было так сложно. До чего же отрадно видеть твоё лицо и слышать твой голос.

— Это потому, что для вас это всегда как будто впервые. Поверьте мне, миледи, если бы вы видели и слышали меня каждый день, вам бы это очень быстро надоело.

— Я искренне сомневаюсь в этом.

Крыска пожала плечами, по-прежнему улыбаясь. — Я могла бы переубедить вас всего за пять минут беседы, миледи — но мы здесь не за этим.

Тяжело вздохнув, Тандрис резко посерьёзнела и перевела взгляд на Кайю. — Я знаю, зачем вы здесь.

— Эммара, прошу, — сказала Кайя. — Нам нужно объединить гильдии. Нив посвятил Раля в свой план, который может спасти Равнику, но он не сработает, если все десять гильдий не будут действовать сообща.

— И он может не сработать даже в том случае, если гильдии будут действовать сообща, верно?

Кайя не ответила, но её молчание было красноречивее любых слов.

— Гильдмейстер Кайя, мы обе знаем, что Раль Зарек и Нив-Миззет души не чают в своих планах, стратегиях, чертежах. Пока что все они оборачивались полнейшей катастрофой для гильдий, для Равники, и в особенности для Селезнии.

— Но на этот раз…

— Иззеты всегда дают имена своим проектам. Ни одна вещь не существует для них до тех пор, пока она не будет названа, определена, ограничена жёсткими рамками. Вот почему у нас с ними так мало общего. Какое имя Раль выбрал для этого проекта?

Кайя замялась, чувствуя нечто, похожее на смущение. Но затем она выпрямила спину и громко произнесла: — Операция «Безрассудство».

Эммара Тандрис подавила смешок. Она определённо улыбалась, когда качала головой, словно мать при виде уморительных кривляний своего ребёнка.

Кайя была к этому готова. — Я знаю, как это звучит, но отчаянное время требует безрассудных мер. Мироходцы и гильдии должны объединиться, чтобы победить Боласа.

— Я не возражаю, Кайя.

— Тогда…

Тандрис снова перебила её. Это была странно. Она умела перебивать так, что это вовсе не казалось грубым. Она словно вплывала в разговор, и её голос прорастал между словами Кайи, как травинки прорастают между брусчаткой. Она сказала: — Мне очень жаль, но сейчас всё, что хотя бы отдалённо напоминает идею единства, находит мало отклика среди селезнийцев. Всё было плохо ещё до потери Виту-Гази, а теперь…, — она замолчала на полуслове.

Тейо повернулся, чтобы посмотреть, чем Кайя на это ответит, и обнаружил, что между ними больше нет Крыски.

Он быстро огляделся по сторонам и увидел, как девочка что-то нашёптывает на ухо Боруво, который наклонился к земле, чтобы ей было удобнее. Тейо подумал, что ради Крыски кентавр готов в буквальном смысле вывернуться наизнанку, а в следующий миг понял, что и он тоже.

Боруво прочистил горло и произнёс: — Миледи, Виту-Гази уничтожили создания Боласа.

— Да, — подтвердила Кайя. — Именно так. И это далеко не первый мир, повергнутый Боласом в хаос. Двое мироходок — Вивьен Рид из Скаллы и Самут из Амонхета — рассказали, что Болас опустошил их родные миры. Скалла полностью мертва. Немногочисленные выжившие в Амонхете изо всех сил стараются, ну, в общем, выжить, пока чудовища Боласа продолжают разорять то, что осталось от их родины. Честно говоря, я начинаю подозревать, что беды моего мира тоже могут быть делом рук Боласа. Не стоит обманывать себя, Эммара. Если дать ему волю, дракон сведёт в могилу всю Равнику — если не всю Мультивселенную.

Внезапно центральное дерево/тело/голова/женщина проснулась, плача, или стеная, или просто напевая себе под нос. Тейо понял, что не может точно описать этот звук.