Равника

Тем не менее, другая её часть была вынуждена признать, что если Джейс и остальные хотели прекратить эту бойню, у них просто не было иного выбора.

Болас не оставил выбора мне, а я, в свою очередь, не оставила его им.

Третья часть, похороненная где-то глубоко внутри, считала, что она заслуживает смерти.

Какая жизнь будет ждать меня, когда всё это закончится? И закончится ли это вообще, или мне придётся навеки стать игрушкой Боласа, его покорной пешкой? Возможно, стоило позволить им убить меня.

А последняя часть — похороненная ещё глубже — проронила скупую слезу, скорбя о потере человека, который когда-то по-настоящему любил её, и которого она, возможно, — всего лишь возможно, — тоже когда-то любила...

Глава XLIX Тейо Верада

У Тейо не было роли в этой церемонии, и он решил скромно постоять у стенки (вернее, у того, что от неё осталось, поскольку ритуал они собрались проводить среди развалин бывшей Канцелярии Договора). Крыска стояла рядом, пересказывая ему происходящее, словно комментатор на турнире песчаных смерчей — то есть большая часть из того, что она говорила, была ему либо уже известна, либо совершенно очевидна, но при этом ей удавалось сделать мероприятие более занимательным.

— Для успеха операции «Безрассудство», последнего плана Пылающего Разума, — сказала она, — нужны все десять гильдий, лей-линии Равники, обугленные кости Нив-Миззета и вон та штуковина.

Она указала на латунную модель драконьей головы, — головы Нив-Миззета, если быть точным, — которую вынес иззетский гоблин Варриворт. — Она называется Сосудом Пылающего Разума, и в неё перейдёт дух дракона, когда его призовут оттуда, где он сейчас — если, конечно, всё получится, а я бы не стала сильно на это надеяться, учитывая название плана, ты ведь меня понимаешь?

Варриворт осторожно положил Сосуд на почерневшие кости Нива.

— Видишь ли, планом А было наделить мастера Нив-Миззета силой, чтобы он сразился с Боласом. Это не сработало, и ты сам можешь видеть, чем всё закончилось. План Б — Маяк для мироходцев — тоже провалился. Это, как я понимаю, план В. Если, конечно, я не сбилась со счёта.

— Вон там мастер Зарек советуется с госпожой Ревейн. Господин Белерен говорит, что она вроде как большой знаток лей-линий. Что у неё с ними какая-то магическая связь. Поэтому мастер Зарек объясняет ей, чего им нужно добиться.

Раль и Нисса Ревейн беседовали слишком тихо, чтобы Тейо или Крыска могли разобрать хоть слово. Но когда Раль умолк, Крыска сделала то же самое. Нисса размышляла над проблемой ещё долгих шесть минут, в течение которых она оставалась совершенно неподвижной, больше напоминая раскрашенную статую, чем живое существо. За это время Варриворт успел подойти и встать рядом с Тейо. Не видя Крыски, он мог бы запросто в неё врезаться, но девочка привычно уступила ему место и обошла Тейо с другой стороны. Наконец, Нисса кивнула и сказала: — Это может быть выполнимо. Межпланарный мост разорвал лей-линии, но теперь, когда его нет, я, пожалуй, могла бы починить их и помочь Равнике снова обрести утраченную силу.

— Ну, по крайней мере, звучит обнадёживающе, — с улыбкой заметила Крыска. — Теперь нам нужно только подождать, пока не соберутся представители остальных гильдий.

Раль, Кайя и Враска уже были на месте, хотя ни один из этой троицы не пробыл гильдмейстером дольше месяца. Следующей прибыла Лавиния. Когда Довин Баан сбежал, она стала действующим гильдмейстером Сената Азориус, и занимала эту должность вот уже почти пятьдесят две минуты.

Гекара, недавно воскрешённая кровавая ведьма и Посланница Культа Ракдоса, в буквальном смысле ходила колесом по разорённой канцелярии, звеня бубенчиками, приделанными к кожаным лентам её пёстрого костюма. Крыска восхищённо таращила на неё свои фиолетовые глаза: — Какая же она крутая! Но когда Гекара в очередной раз прокатилась мимо неё, фиолетовые глаза Крыски на миг стали печальными.

И всё-таки, заметил Тейо (далеко не в первый раз), Крыска кто угодно, но только не плакса. Когда Борборигмос, вождь Кланов Груул, явился вместе с родителями Крыски, Ари и Ганом Шоктами, мать улыбнулась своей дочери, указав на неё Гану Шокте и циклопу. Прищурившись, оба начали всматриваться в пространство рядом с Тейо, пока не увидели девочку. Фиолетовые глаза Кларысии Шокты зажглись, как яркие звёздочки. — Мама у меня тоже очень крутая, — сказала она.