Равнины ясности (ЛП)

Снова вплетая пальцы в ее волосы, я приоткрываю рот и в следующую секунду, ощутив прикосновение ее языка к своему, уже перехожу от пробных прикосновений к абсолютно яростной атаке. Я изменяю угол поцелуя и крепко обхватываю ее голову ладонями; вкус ее сладкого горячего рта побуждает меня удвоить усилия.

Она внезапно обвивает меня рукой за шею, ногтями царапая чувствительную кожу на затылке. Я судорожно вздыхаю, испытывая головокружение от этого жгучего прикосновения, и она поглощает мой вздох, вбирая в себя выдыхаемый мною влажный воздух, когда захватывает мой язык и втягивает его глубоко в свой рот. Она позволяет ему выскользнуть из захвата ее губ, оборачивая их вокруг самого кончика, и затем снова всасывает его. Я достаточно пришел в себя, чтобы сделать его настолько твердым, насколько это возможно, издавая беспомощные гортанные хрипы по мере того, как она сосет его по всей длине, заставляя мой член пульсировать от зависти.

Она повторяет это движение, пока мое дыхание не становится затрудненным и прерывистым, но я не слышу этого из-за рева крови в ушах. Я изо всех сил стараюсь не упасть. Тяжело опираясь на нее, я толкаю своей болезненно напряженной плотью ей в живот, ища контакта, трения при каждом резком движении бедер. Когда она особенно долго и медленно облизывает мой язык, я чувствую, как головка моего члена увеличивается, вырабатывая влагу, которая впитывается в оттопыренную ткань боксеров.

О черт. Я могу кончить только лишь от этого.

Другую руку она перемещает мне на талию, к моей футболке, и тянет за ткань, пока не проскальзывает пальцами под нее. Ее ногти скребут по моим ребрам, и когда она перемещает их выше, чтобы провести по моему тугому соску, все мои надежды на сохранение хотя бы подобия сдержанности улетучиваются окончательно.

Я отстраняюсь от нее, обрывая поцелуй прежде, чем опозорю себя в ее глазах. Быстро опустив руки, я хватаю ее за бедра и разворачиваю, так что она оказывается прижатой лицом к двери и спиной ко мне.

- Господи, ты хоть представляешь, что ты со мной делаешь, Скалли? – низким голосом шепчу я ей на ухо и для наглядности упираюсь членом ей в задницу – на случай, если у нее имеются какие-то сомнения по поводу производимого на меня эффекта. Мне так нравится это ощущение, что я повторяю движение снова и снова. Отдаваясь во власть ощущений, я опускаю голову, упираясь ей в лопатку, и при каждом толчке издаю шипящий звук.

Я покусываю кожу перед собой. При звуке ее испуганного: «М-м…» я медленно провожу языком прямую линию вниз по ее спине, попутно опускаясь на колени, чтобы увлажнить каждый позвонок. Я резко останавливаюсь, когда достигаю основания ее татуировки, и сосредотачиваю усилия на обведении бесконечного круга на ее спине, желая попробовать на вкус безрассудство, что двигало ею тогда, желая вновь разбудить его сейчас.

Она беспокойно ерзает, вытянув руки над головой, и слегка раздвигает ноги. Немного, но, Господи, этого вполне достаточно. Мои ноздри раздуваются, когда ее запах в полной мере обволакивает меня. Мне ничего другого не остается, как только открыть рот, прижатый к ее мягкой плоти, и простонать: «Боже, о боже», прежде чем я обвиваю ее рукой за талию и разворачиваю лицом к себе.

Мне это нужно. Боже, мне это нужно. Нужен ее запах. Нужен ее вкус.

Не в силах сопротивляться этому позыву, я зарываюсь лицом в ее промежность под влажными завитками у нее на лобке. Повернув голову, я слизываю влагу, что струится по нежной коже ее бедра с внутренней стороны, ощущая на языке горьковатый, но насыщенный и терпкий вкус. Мышцы моего живота сокращаются, кровь, подобно ураганной волне, приливает к уже натянутой до предела коже члена. Это Скалли – сама ее первозданная суть, и боже, я хочу ощутить каждую гребаную каплю.

Нуждаюсь в этом. Нуждаюсь в этом. Нуждаюсь в этом.

Я обхватываю ее ногу и закидываю себе на плечо, обнажая складки ее вагины и открывая ее тело достаточно, чтобы получить доступ к желаемому. Ее спелая, налитая кровью плоть оказывается в поле моего зрения, и я открываю рот, с головой погрузившись в поглощение ее соков.

Боль, словно от булавочных уколов, внезапно пронзает кожу головы, когда ее запущенные в мои волосы пальцы тянут меня назад, пытаясь отодвинуть в сторону, но я зашел уже слишком далеко, чтобы волноваться о том, почему она это делает. Я напрягаю шею, устремляясь вперед и ища контакта с ее телом, несмотря на ее захват, борясь с ее попыткой удержать меня на расстоянии и при этом полностью наплевав на то, вырвет ли она все мои чертовы волосы без остатка, если это поможет мне достичь цели.

- Малдер! – практически рычит она.

Я рычу в ответ, издавая низкий пронзительный звук, сильно напоминающий слово «моя!», и трясу головой, настойчиво силясь освободиться и злясь на нее за оказываемое мне сопротивление.

Ее хватка становится такой грубой, что у меня в глазах темнеет. Она дергает мою голову назад и вверх, отчего в уголках глаз проступают слезы. Наши взгляды встречаются, и на какое-то мгновение мы замираем, не шевелясь.

Ее захват на мне не уменьшается ни на йоту.