Равноденствие

Я торопливо заглянула под одеяло. Фух, ночная рубашка на месте. Стало быть, происходящее – не моя вина, а брата. Хотя, собственно, что – происходящее? Ничего особенного не случилось. Раньше я частенько забиралась к нему в кровать и, прижимаясь всем телом, грелась до самого утра…

Оу… Теперь это кажется не таким уж нормальным. По крайней мере, стало понятно ежеутреннее смущение и замешательство брата.

– Какого гоблина ты здесь делаешь? – я пихнула наглеца в бок, надеясь скинуть, но лишь отодвинулась сама.

– Ты давно так отвратительно ругаешься? – Белен повернулся и обеспокоенно уставился на меня. – Если вас этому учили в Карсе Игнис, я, пожалуй, отзову жалование твоих наставниц и подниму вопрос об их компетентности.

– Каждую среду и субботу, – с готовностью подтвердила я. – По два часа мы разучивали портовые песни моряков и учились объясняться с ними языком жестов. Я стала лучшей среди ровесниц.

– Только среди ровесниц? А я-то возлагал на тебя большие надежды, – брат едва не всплакнул от разочарования, а я снова попыталась избавиться от неприятного общества. – Ты чего делаешь? – широкоплечий и невероятно тяжёлый, он, кажется, даже не заметил моих стараний.

– Спихиваю тебя на пол, – прохрипела я, упираясь ногами в его бедро, а руками в предупреждающе трещащие столбики балдахина.

– Так бы сразу и сказала, – этот гад с готовностью опустился на пол и продолжил разговор оттуда, как ни в чём не бывало. – Вирке, мы вели себя…

– Да-да? – я настороженно подобралась, готовясь к ставшей традиционной каждодневной ссоре. Раньше, правда, брат хотя бы дозволял одеться для сего важного события.

– Я вёл себя ужасно, – поправился он.

– Да что ты говоришь?

– Ты тоже не…

Белен запнулся, задумался, мне показалось, попытался досчитать до десяти, но, снова заговорил вежливо и абсолютно спокойно:

– Да, я действительно вёл себя неправильно и признаю это. Вирке, я хочу помириться. Мы ведь дружили в детстве. Не может быть, чтобы за каких-то семь лет рассорились окончательно.

– Ты так в этом уверен? – я бросила край одеяла ему в лицо и встала.

Близнец развёл руками:

– Увы, я сейчас вообще ни в чём не уверен. Вирке, пойми: я глупый избалованный мальчишка, которому на голову свалилось огромное наследство. Я – идиот. Мне положено им быть.

– И ты отлично справляешься с ролью, – я окунула полотенце в услужливо принесённою Эделиной воду. Стоп! Если таз с кувшином уже здесь, значит, служанка видела, как мы с братом спали в одной постели?! Надеяться, что девчонка умеет держать язык за зубами, не приходилось. Оставалось лишь уповать на то, что она не присматривалась. Сплетни о мужчине в моей постели я переживу. Могу даже подтвердить и приукрасить при надобности, хотя с этим маленькая хитрюга вполне в силах справиться сама. Но уточнять, что этот мужчина мне родня, не хотелось.

– Хоть с чем-то я же должен справляться отлично!

Я не удержалась и улыбнулась в мокрую ткань, но, отняв её от лица, держала всё ту же суровую маску.

– И чего же ты хочешь от меня?

– Всего лишь последний шанс, – Белен подошёл, мягко отнимая полотенце. Окунул его в воду ещё раз и медленно провёл по моей щеке, предположительно стирая пятнышко. – Позволь напомнить тебе, что когда-то я был хорошим братом, – он наклонился так близко, что приходилось делить дыхание на двоих, опёрся лбом о мой, мокрый, очень надеюсь, от умывания, а не от испарины, – пожалуйста.

Я отняла утиральник и отвернулась, ледяной водой пытаясь остудить пылающие щёки. Дважды пришлось незаметно плеснуть на пересохший язык. Со стороны, надеюсь, казалось, что я принимаю решение.

– Последний шанс, – предупредила я плачущую остатками влаги ткань.

Белен звонко чмокнул меня в щёку:

– Одевайся. Не завтракай. Я жду в конюшне.

Едва дождавшись, пока скрипнет дверь, я схватила кувшин с водой и опорожнила его на добрую половину. Горло всё равно перехватывало жаром, никак не желающим утихать. Я осела на колени перед мозаичным столиком, прижалась горящей щекой к золочёной ножке.

Богиня, да что со мной такое?!

Он осторожно поглаживал мускулистую шею вороной и невероятно строптивой кобылицы. Лошадь недоверчиво косилась, принюхивалась и норовила укусить или лягнуть: в зависимости от того, куда станет непредусмотрительный наездник. Но наездник достался опытный и возможности напасть не давал. Лишь успокаивающе поглаживал, усыпляя бдительность и заставляя поверить, что ничего плохого он не задумал.

Я дождалась, пока Гадину взнуздает сонный, но демонстрирующий неправдоподобно сильное желание услужить конюх.

– Вот далась же тебе эта упрямица, – Белен вспрыгнул в седло так быстро, что вороная даже не поняла, в чём подвох. – Взяла бы кого поспокойнее. С этой же вы друг друга на дух не переносите! С данни⁶ проще договориться!

– С тобой мы тоже друг друга не переносим, но ничего, живём под одной крышей. У тебя разве кобыла образец послушания?

– А мне, может, нравятся строптивые, – заговорщицки подмигнул брат и огрел животное по заду, оставив пыльный вихрь на утоптанной земле.