Равноденствия. Новая мистическая волна

Свет не нужен. Свет отменяется. Он удумал опошлить приливы восторга и твой мокрый живот в серебристых капельках пота, в белом жемчуге, брызнувшем из меня в четвёртый раз… Это просто нонсенс какой-то! Четвёртое преступление за ночь против сна пожилых соседей, томящихся за стеной в осточертевшем гадании: «Он — да или всё же он — нет?»…

Я лёг на тебя, чтобы учиться… Отучиться, наконец, отдаляться от исполненных в темпе желаний, от твоей странной привычки смеяться вдогонку… Я решил выучиться на птицу, разбито парящую на тротуаре… Я хотел обучиться мучению, когда ещё хочется продолжать, но уже невозможно…

«Можно?» Зачем ты спрашиваешь меня об этом, если всё равно поступишь по-своему? К чему такие формальности? Давай начинай убивать меня резкостью жизни! Включай пустоту, набитую до отказа тем, что я старался остановить: дыханием, движением, возрастом, временем, смыслом…

Свет всё спалит. Он опалит мои губы неминуемостью утренних слов про верность до следующего приезда — заезда, где самая неискушённая лошадь поставит на дикого седока, на сердце, преодолевшее лучшую Вечность за миг.

Ольга Ерёмина

Ботинки

Глубокой ночью я возвращалась домой.

Стояла поздняя осень, шёл мелкий, противный дождь, и асфальт жирно блестел в свете фонарей. Транспорт давно уже разъехался по паркам, метро не работало, даже машины проезжали чуть ли не раз в полчаса. Если бы у меня было хоть немного денег, я бы уехала на одной из ночных попуток; беда была в том, что денег не было.

Я шла по ночным ноябрьским улицам, стараясь избегать открытых пространств, пытаясь казаться лишь тенью среди теней деревьев, и меня неотступно преследовала мысль, что каблуки мои стучат все же слишком громко, даже вызывающе громко, просто оглушительно в опасной тишине ночного города. Я пыталась ступать только на носок, но шаги всё равно были слышны; вскоре мне стало казаться, что звук от соприкосновения моих ботинок с асфальтом напоминает откровенный грохот отбойного молотка.

Мне было страшно. Я шла домой, но не хотела домой. Я шла туда только потому, что моя квартира была единственным местом в мире, где я могла переночевать. Моё сердце замирало не только от страха, но и от отчаяния.

Тот день, вернее, та ночь была ночью моего краха. Полного провала. Катастрофы.

Несколько месяцев назад я, замужняя молодая женщина, имеющая отдельную квартиру и достаточное количество денег, чтобы жить на широкую ногу не работая, встретила мужчину. История банальная. Не думайте, что я легкомысленна, — нет, я сопротивлялась сама себе, я, влюбившись в него с первого взгляда, не сделала ни жеста, не сказала ни слова, способного привлечь его ко мне. Но он говорил, что влюблён, что я ему нужна…

Я всё сказала мужу. Он был в ярости, грозился убить меня, его, себя. Потом, как и следовало ожидать, он собрал вещи и ушёл. Я осталась в пустой квартире, без денег и без малейших видов на работу.

Я позвонила моему любовнику. Он попросил приехать к нему домой; я приехала и рассказала всё. И тут раздался звонок в дверь. Это была одна из его «подружек», заскочившая «на часок» без предупреждения. Разыгралась безобразная сцена, из содержания которой мне стало ясно, что влюблён он не только в меня. И я ушла в ночь.

И вот я шла по ночному городу, и мне было страшно. За себя. Я боялась, что не смогу жить дальше. Привыкшая к обеспеченной жизни, ни дня не работавшая, я буду вынуждена голодать и опускаться всё ниже и ниже. Всю жизнь любимая, окружённая вниманием, я с ужасом представляла одинокие бесконечные вечера, и от страха у меня сжималось сердце. Больше всего в те минуты мне хотелось раствориться, перестать быть вообще, без остатка; душа моя разрывалась от боли настоящей, но сущим кошмаром, беспросветным и бесконечным, мне казалось будущее. Поддавшись отчаянию, я остановилась и схватилась руками за голову, раскачиваясь из стороны в сторону… И в этот миг где-то за моей спиной раздался стук каблуков.

Этот звук мгновенно вернул меня к реальности. Секунду я соображала, что мне делать: идти дальше или переждать позднего прохожего? Прислушиваясь, я установила, что человек один; но даже от одного пьяного можно ожидать неприятностей, а мне их и так было уже много. Стук приближался, и я, осмотревшись, шагнула за угол ближайшего дома. Густая тень спрятала меня, и, не шевелясь, затаив дыхание, я стала ждать.

Звук шагов всё приближался, но высокие кусты закрывали обзор. Прямо перед домом стоял уличный фонарь, и тротуар был хорошо освещён, так что я не могла пропустить появление ночного гуляки. Каблуки стучали близко, ещё ближе… Я напрягала глаза, силясь разглядеть человека, но над кустарником, где, по моим расчетам, должна была появиться голова, ничего не было. Стук был уже рядом; я подумала, что это ребёнок или карлик, и тут из-за кустов прямо на освещённый тротуар вышли… ботинки.