Равновесие Парето

— Не знаю, я убежал. Шел ночью от Юдина, по дороге кто-то погнался.

— Насильник, развратник и бабка с метлой, — продекламировал Олег, но тут же тряхнул головой. — Не обижайся, это из меня сарказм прет от нервов. Не догнали?

— Нет.

— Так, а гнался-то хоть кто?

— Не разглядел, темно у вас очень ночами.

— Что есть, то есть, — согласился Карчевский. — У тебя попить ничего не найдется?

Я встал и сходил на кухню за водой из графина. Бородач принял из моих рук граненый стакан, в три глотка осушил его, довольно крякнул. Отер мокрые усы.

— А я сегодня целый день как белка в колесе, с городом в пятнашки играю, — пробасил геолог. — Как утром из дома вышел, так до сих пор и на ногах. К Колодцам шел, да вот к тебе попал.

Мое самолюбие несколько задело то, что Олег так быстро охладел к моей истории, но я не стал дуться. Вновь сел на стул, спросил:

— А что случилось?

Карчевский хмыкнул, кивнул в сторону окна.

— Я вижу, у тебя тут то же самое.

За окном высилось хмурое серое здание с высокой полосатой антенной на крыше.

— Это институт геофизики, он на другом конце города, — пояснил Олег.

Я лишь кивнул.

— А я на всю эту свистопляску изнутри, так сказать, смотрел. Плутал, как слепой кутенок. Давно замечал, что местность скачет с места на место, но чтобы так, — Карчевский покачал головой. — Такого еще не было.

— А как это выглядит изнутри? — заинтересованно спросил я.

— А хрен его знает. Идешь по улице, все хорошо. Потом моргнул — бац, и ты уже в дом, который перед тобой возник, втыкаешься, — Олег хохотнул. — А вообще забавная шарада. Еще бы алгоритм понять.

— Я не хочу понимать. Я хочу домой, — произнес я. Вышло уныло.

Карчевский несколько секунд изучал мое лицо, потом махнул рукой, встал с дивана и протопал на кухню.

— Я закурю? — донеслось до меня, и тут же чиркнула спичка.

Я поднялся со стула и последовал за геологом.

Карчевский закрывал своей тушей половину окна, задумчиво дымил в открытую форточку.

— Что это может быть, Олег? — задал я волнующий меня вопрос. Но Карчевский лишь пожал плечами.

— Что, совсем никаких идей? — не сдавался я.

Карчевский бросил на меня взгляд через плечо, вновь уставился в окно.

— Я так думаю, что у тебя у самого с идеями будь здоров. Тут вообще у каждого с этим не заржавеет. Выбирай на вкус.

— Как ты выбрал инопланетян? — забросил я удочку.

Геолог повернулся ко мне, оставив в воздухе шлейф сигаретного дыма.

— А что тебе до инопланетян? Ты инопланетян моих своими лапами не мацкай, — он нахмурился, — Моих инопланетян кроме как для меня, больше ни для кого не существует.

— Это как же так?

— А так. Чтобы вопросов меньше задавали. Вот придет ко мне алчущий юнец и начнет выпытывать: «Дяденька умный геолог, а правда, что вы инопланетян ищите?». Если я ему отвечу положительно, то разговор наш плавно перерастет в диспут с последующим членовредительством. А так я ему в ответ: «Нет, малыш, брешут люди», он и отстанет. А я и себе время сберегу и ясноокому здоровье не пошатну. Так — то вот.

— Олег, — обратился я к собеседнику, садясь на табурет. — Мне не совсем понятен твой веселый настрой. Не знаю, как ты, но я очень, очень боюсь. Мне не стыдно признаваться в этом, я просто хочу жить дальше. Я хочу вернуться домой и больше никогда не возвращаться сюда. Возможно, я сейчас необъективен, но я думаю, что теперь вообще вряд ли покину собственный город когда-либо. Но единственное, что мне требуется сейчас, практически как вакцина умирающему, это понять что происходит. Потому что мне кажется, что я схожу с ума. И от этого мой страх вовсе превращается в ужас. Но я разумный человек. И я понимаю, что ужас этому помеха. Так вот, Олег, мне просто жизненно необходимо знать, что, черт побери, происходит!

Закончил я на повышенных тонах, до боли сжав кулаки. Но тут же опомнился, шумно выдохнул, откинулся на стену.

Карчевский смотрел на меня внимательным взглядом из-под нахмуренных бровей. Смотрел долго, не мигая. Будто изучал, раздумывал, решал. Я же рассматривал узоры на линолеуме, опустив голову. Во мне закипала какая-то детская обида лишенного десерта ребенка. Обида ни на кого конкретно, а в целом на ситуацию. На дурацкую ситуацию, в которую мне «посчастливилось» влипнуть.

Наконец Карчевский отделился от подоконника, ногой вытащил из-под стола второй табурет, сел. Полез в нагрудный карман своего анорака, вытащил оттуда что-то и протянул мне на раскрытой ладони. В его руке, огромной лапище с мозолями, лежал маленький, похожий на гвоздь предмет. Скорее даже не гвоздь, а продолговатый серебристый цилиндр с утолщением на одном из концов.