Раз-два-три-четыре-пять, выхожу тебя искать

Заиграл рожок на стене, призывая всех подниматься наверх. Мужчины просыпались мгновенно, секунда - и они уже спешат рассредоточиться, на ходу проверяя, все ли на месте. Ряды защитников сильно поредели, но большинство из них было ранено, а не убито, что давало надежду на их выздоровление. Кучи камней, наложенные вдоль стены, пропали и снизу поднимали новые, чтобы их можно было скинуть на головы нападающим.

Заместитель Лайница, темноволосый худой Петер Штрауб, указал нам четверым на места, где надо было стоять - за ночь здесь положили камни и появилась возможность целиться стоя, не опасаясь получить стрелу в глаз или горло.

- Для вас натаскали, - пояснил он. - Как латники пойдут, то кроме вас никто их не задержит.

- Хорошо положили, - похвалил Лукас, конопатый парень с соломенными волосами, лягушачьим ртом и зелеными глазами. На вид он был тощ, как палка, и жилист, а за время осады и вовсе усох, только глаза поблескивали, как у кошки.

Латники пошли с утра, держа топоры на длинных ручках наперевес и угрожающе потрясая ими. Оставшиеся за чертой обстрела орали и махали мечами, но дальше не делали и шагу.

- Ну, помолимся Господу нашему, чтобы он даровал нам победу, - негромко произнес Гунтер, темноволосый невысокий парень с широченными плечами и сломанным носом, взводя свой арбалет. - Первый слева - мой.

- Беру второго слева, - Лукас тоже натянул тетиву. - Густав?

- Того возьму, что во втором ряду высокий. Марта?

- Правого, с топором на плече. - Я тоже выбрала цель.

- Бей!

Четверо из десяти упали, зато остальные пошли быстрее. Как медленно крутится эта ручка...как медленно вращается вороток...как все медленно...

Мы успели сделать и по второму выстрелу, еще четверо полегли на дорогу, но осталось двое и мы уже не успеваем перезарядить арбалеты... Гунтер подскочил и понесся вниз, крича, чтобы открыли ворота, за ним помчался Лукас, а у ворот уже сбились стражники в погнутых доспехах, горожане в грязных куртках с топорами и клинками в руках.

Гунтер успел перезарядить свой арбалет и ничего не ожидающий латник получил болт из щели ворот прямо в грудину, куда он ушел почти по самый хвост. Второй латник угрожающе ринулся вперед, но арбалет Лукаса выплюнул свой болт ему в верхнюю часть туловища, пробив панцирь где-то у ключицы. Все налегли на ворота, закрывая их изнутри, а снаружи слышался бессильный вой оставшихся в живых мародеров.

До вечера нападений не было, изредка постреливали лучники, но они легко ранили троих, не причинив особого вреда. Вечером осаждающие развели костры и расположились вокруг, то и дело скандаля и ругаясь между собой. Но стычки быстро прекращались, оборванные умелой рукой и никаких потасовок и расколов в стане врага, как мы надеялись, не произошло. Зато ночью город обстреляли стрелами с огнем и выгорело два сарая, которые не успели потушить. Остальные пожары затушили во-время подоспевшие жители.

Утро застало нас всех в дыму от сгоревших сараев и жутких воплей со стороны лагеря осаждающих. Там собрались все оставшиеся в живых - около шестидесяти человек и перед ними держал речь предводитель. Все на стенах притихли, но тут можно было и не гадать о смысле его речи - скорее всего он призывал навалиться и разом покончить со всеми в городе, не щадя никого. Безусловно, все согласились, что надо уничтожить упрямцев, но идти под стрелы и болты пока никто не собирался. Трупы и тяжелораненые лежали везде, а уж на подступах к воротам их было особенно много и по жаре уже начинал стелиться жуткий сладковатый запах смерти. До полудня осаждающие только собирались с силами, болтались вокруг стен и даже притащили целый бочонок вина, который тут же и распили, грозя нам издали пиками и клинками. Под вечер самые смелые и пьяные решили взять ворота нахрапом, но оставили на дороге еще шестерых и отошли подальше. Ночь выдалась звездная и стрелки попытались опять обстрелять Варбург огнем, но их заметили издали и заставили повернуть назад, пригвоздив одного к земле. Утром следующего дня осаждающие осмелели и, собрав все щиты, построили очередную "гусеницу", которая медленно потащилась к воротам.

- Матерь Божья, - вздохнул рядом Лукас - Когда же они все передохнут наконец?

- Плохо стреляешь, Лукас, мажешь постоянно, а они и бегают с твоими болтами в заднице! - поддел его Густав, выковыривая крошки из бороды.

Парень хотел огрызнуться, но передумал и уставился прямо перед собой, положив подбородок на ложе арбалета.

- Чего сидишь, бей их, - ткнул Густав Гунтера, который прицеливался, ища мишень. - Авось, прошибешь щель!

Гунтер спустил тетиву и болт ушел, вонзившись в толстый щит.

- Опять впустую, проклятье на их головы! - ругнулся он. - Сейчас я сбоку зайду, с башни, там хоть по ногам можно бить!

- И правда, - согласилась я. - Пошли туда, по ногам вдарим!

Двоих мы вышибли сразу - один стреляет, второй заряжает, чтобы сразу спустить тетиву, когда откроется кто-то из "гусеницы". Получился неплохой прием, Гунтер показал мне большой палец и я кивнула. Отлично!