Раз герой, два герой...

Спустя какое-то время Шах все же сумел заснуть – его молодой организм оказался менее восприимчив к неблагоприятным местным условиям, а мающийся от нечего делать Шон решил заняться досмотром вещей – сначала соседа по комнатушке, а после – пожитков у полукровки было немного – остальных постояльцев.

Карта обнаружилась на грязном дорожном мешке, подложенном под голову мирно – если не считать всегдашнего злобного оскала – спящего в соседней комнате гоблина. “На” – потому, что карта была выполнена на полотне и, будучи пришитой лицевой стороной, изображала собой самую обычную заплату. Если бы Шон не просунул руку прямо сквозь нее, вряд ли кто-нибудь узнал в ближайшее время о существовании не самой незначительной в Муходоле тайны. Гоблин по крайней мере практически наверняка не подозревал об этом – многочисленные пятна крови, еще не успевшие до конца побуреть, указывали на то, что предыдущий владелец мешка имел очень мало желания расставаться как с самим мешком, так и прилагающейся к нему историей.

Подумав, Шон вернулся в предыдущую комнату, позаимствовал у свернувшегося в уголке уличного воришки двухгвеллерную монетку с заточенными краями и, не торопясь, начал отделять карту от мешка.

Завершив сей нелегкий труд, он вернулся к Шаху, осторожно сложил добычу во внутренний карман куртки юного героя и, обзаведясь таким образом чувством выполненного долга, быстро заснул.

Спал же покойный герой крепко, а посему проснувшийся Шах успел чихнуть целых три раза и только потом с удивлением уставиться на непонятный лоскут, в который он только что…

– Спрячь! – прошипел Шон. – Спрячь немедленно!

– А что…

– Спрячь!

Шах, пожав плечами, вытер лоскут о солому и, свернув, спрятал обратно.

– Собирайся живее, – скомандовал Шон. – Пойдем выберем местечко поспокойнее…

– А завтрак?

– Подождет.

– Тебе-то легко говорить, – пробормотал Шах, потягиваясь. – А у меня, знаешь ли, на пустой желудок голова думать отказывается.

– У нее и на полный не очень-то получается, – отозвался Шон. – Шевелись давай… ученичок.

Укромное местечко отыскалось на задворках постоялого двора. Куча разнообразного мусора надежно заслоняла приглянувшийся героям закуток со стороны улицы, а наличие поблизости выгребной ямы также благоприятствовало их замыслам – струившийся из нее аромат более-менее гарантировал отсутствие любознательных прохожих. Шах даже сумел выбрать из мусорного завала два относительно целых бочонка, на одном из которых он расстелил карту, а на втором примостился сам.

– Ну и?

– Что?

– И что это?

– Карта, малыш, карта.

– Надо же, – медленно процедил Шах. – Кто бы мог подумать? Я-то уж точно бы сам не догадался. Может, ты сумеешь поведать об этом мятом лоскутике еще что-нибудь интересное, о учитель?

– Это определенно Запустенье, – вцепившийся, как это иногда бывало с ним в минуту глубокой задумчивости, в собственную шевелюру Шон не обратил внимания на иронию юного героя. – Смотри… вот это явно верховья Обжоры… Буйная гряда… а вот и сам Муходол.

– Ты уверен, что это не раздавленная муха?

– Я видел по меньшей мере сотню карт, на которых он обозначен этой пик… закорючкой. Сам гляди – вот переправа, вот Людоедское Поле, за ним…

– Ну хорошо, – согласился Шах. – Допустим, это и в самом деле карта. Я даже готов согласиться, что на и впрямь намалевана часть Запустенья. И? Что в этой карте такого, из-за чего я должен был лишаться завтрака? Место, обозначенное непонятной красной загогулиной? Которое находится у орка на затылке?

– Не нуди. – Шон склонился над картой, старательно изучая блеклые закорючки. – Где-то я их видел, эти руны… определенно, не гномский… и не страроэльфийский…

– Можно подумать, ты владеешь староэльфийской письменностью, – съязвил Шах.

– Не владею, – согласился Шон. – Но как их руны выглядят, я знаю. Да и ты знаешь, если хоть раз смотрел на пряжку собственного пояса. А эти значки…

– Почему бы тебе не обратиться к кому-нибудь более грамотному? – предложил Шах, пробуя поддеть ногтем бронзовые заклепки на упомянутой Шоном пряжке. – Знаешь, как говорили в таких случаях у нас, в Дудинках? Если хочешь что-то узнать – спроси эльфа. Нет эльфа, спроси жреца. Нет жреца…

– Точно! – выдохнул Шон. – Вспомнил. Храмовая тайнопись, вот что это за закорючки!

– Час от часу не легче.

– Пойдем. – Шон разогнулся и настороженно огляделся по сторонам. – У нас мало времени.

– И куда же мы пойдем? – осведомился Шах, сматывая карту.

– На ярмарку, – ответил Шон. – Вчера я видел там лавку каллиграфа.

– А он-то нам на кой орк?

– Не нам, – покачал головой Шон. – Тебе. Ты купишь у него тушь, тонкую кисточку и дюжину шелковых лоскутков. А потом займешься изучением храмовой тайнописи.

– Что-о-о? – взвыл Шах. – Их же не меньше трех тысяч видов!

– На самом деле меньше, – “успокоил” его Шон. – Основных сотни четыре… наберется… я думаю.

– Угу, – кивнул Шах. – И на каждый по десять лет в храмовой школе… Я что, так похож на дракона?

– Спокойно, малыш, – примиряюще сказал Шон. – У меня уже есть план.

– Не-е-ет! – простонал Шах.

* * *