Раз - невезенье, два – везенье. Дилогия (СИ)

Конечно, короткий бой, в ходе которого мы побили наемников, тоже вызывал споры, но тут был железный аргумент - камень, который предъявил я десятнику. Так как Нурвар признал, притом в присутствии многих свидетелей, что эта вещь именно из алтаря, тем самым он подтвердил почти законность действий его владельца, то есть меня. Оказывается, и это очень повысило мое самомнение и грело душу, в отсутствие других атрибутов власти, такая связь вполне являлась подтверждением личности владельца земель. В отсутствие других претендентов на власть и жрец храма мог исполнять вполне себе представительские функции. А я, продемонстрировавший жреческую магию всем желающим, пусть и не официально, но подходил на эту роль. А то, что претендент обозвал себя бароном, это пусть останется на его совести. Пока его не признают другие владетели и Святая Церковь, он им являться не будет. Тем не менее, свои права я предъявил, даже вступил в фактическое владение, пусть и пока только одним булыжником. Но, по иронии судьбы, мнение именно этого куска камня было преобладающим, ибо за ним стояла Великая Церковь Всевышнего Алгура.

Поэтому я без зазрения совести в присутствии свидетелей прямо у речного берега конфисковал все имущество и ценности, принадлежавшие рабовладельцу, хозяину каравана, и воинам- наемникам, обобрав и живых, и мертвых до нитки. Ну, это образно, одежду и кое-какие личные вещи все-таки оставили. Как посоветовал граф, все надо было проделать именно на территории Северного Дэлинора.

Да, против собственного желания приходится изображать крутого парня. А внутри от страха дрожит сердце, и хочется спрятаться хоть куда-нибудь, пусть хоть в песок, как страус! Вот, как подловил опытный интриган меня! Сам не заметил, как стал истуканом, выполняющим волю хозяина, хоть и скрытого. Как кукла-марионетка приходится кивать и соглашаться, и действовать, как велит этот имперский шпион. Да, перспектива!

Хоть и паромщики не очень возникали, но во избежание, им была оплачена полная стоимость перевоза, в том числе и бывших пленников, за вычетом ранее объявленной пошлины. На этом особенно настоял граф, хоть я и не думал об этой условности. Слава богу, у рабовладельца оказалось с собой приличная сумма денег, и можно было не беспокоиться об этой стороне дела.

Вообще-то, паромщики нас не только перевезли через Великую Дэлинэ, но и за небольшую дополнительную плату доставили прямо к пограничной крепости Дэлин Речной.

Мы, особо не афишируя себя, постарались разместиться в одном из постоялых дворов поблизости от крепостных стен и въездных ворот. Все трофеи взялись реализовать Жюльен и Ринар, имевшие большой опыт в таких делах. А потом все деньги честь по чести поделили. Половину всех средств граф оставил мне, как суверену земель, где добыты трофеи. Как распределял он остальное, я не знаю, но его воины явно остались довольны.

Наконец-то я помылся и, опять же по настоянию графа, переоделся в приличествующую моему новому положению одежду. А свои старые, чистые, выстиранные, пусть и потрепанные вещи, вместе с моими запасами, сложил в небольшую походную котомку.

Среди полусотни несчастных оказалось до тридцати женщин, в основном хорошеньких симпатичных девушек из южных стран, в основном как раз из Таласской империи, десяток молодых парней и примерно столько же смазливых мальчиков. Как ни странно, подавляющее большинство бывших рабов были из Империи. Сын графа, Ринвар, не так зачерствевший, как его отец и воины, взял своих сограждан под свою опеку. Практически все молодые парни и несколько девушек и мальчиков пожелали сразу же покинуть нас. Видимо, они боялись влипнуть еще в какую-нибудь историю. Остальным, видать, деваться было некуда. Расходы по их питанию и обеспечению всем необходимым пока пришлось взять на себя. Особенно ко мне пристали две девушки, Мириан и Пеллия, оказавшиеся из одного небольшого городка Саларской империи поблизости от таласской границы. Оказывается, их родители, городские ремесленники, чтобы удержаться на плаву, просто продали девушек работорговцам. Хотя, как я уже слышал, такие были здесь порядки. Чтобы прокормить часть семьи, другую часть просто продавали в рабство.

- Милорд, южноимперцы недолюбливают нас. Возьмите нас к себе. Мы будем верно Вам служить.