Раз пенёк, два пенёк

  Солнышко клонилось к западу, чуть заметно подрагивали ветви кустов, покрытые свежей изумрудной зеленью. Воробьи клевали крошки, которые им бросал Васька, чирикая весело и беззаботно.

 - Привет, ребятки. Нагнали уже? - голос прозвучал так неожиданно и резко, что пацаны вздрогнули.

 За спиной у них стояла, переминаясь с ноги на ногу, баба. Одетая совершенно непрезентабельно, можно сказать даже – убого. Мокрые дутыши-«луноходы» месили бесцельно грязь.

 - Извините? - не понял Васька.

 - Выпустили, говорю, из милиции? – пояснила тётка.

 - Да, конечно. Мы же не преступники! – юноша поправил на носу очки.

 Шурка молчал. Говорить ему мешало яйцо, только что запиханное в рот.

 - Так, может, это… скинемся по рублю? У меня есть один. Да с вас два. Купим бутылку красного!

 Кажется, баба набивалась в друзья. Шурка замычал, желая что-то сказать, но Васька предупреждающе ткнул товарища локтем в бок.

 - У нас, женщина, денег нет, к сожалению. Даже на поезд не осталось. Кушать не на что, ночевать негде.

 - Два рубля не деньги. Пацаны, хорош ломаться! В лавку завезли свежее винишко. Купим бутылочку, выпьем для настроения. Головы поправите, на гитарке поиграете, песен попоёте! Опять же, чего-нибудь с билетами вашими порешаем. У меня, дело прошлое, знакомая на кассе работает, – завлекала настырная тётка.

 - А где пить будем? – спросил, прожевав, наконец, Шурка.

 - Айда, ко мне на хату. Там и переночуете, если захотите, - баба, прямо-таки, источала из себя любезность.

 Ночёвка - решающий довод. Одна проблема снималась. Васька лишь пожал плечами, предоставляя инициативу товарищу. Шурка без сожаления расстался с трёшником , вытребовав, однако, на сдачу рубль. Вопрос решился, практиканты отправились в гости к тётке.

 По предложению новой знакомой, решено было разом заскочить в «лавку», за «пузыриком». Бывший купеческий лабаз, а ныне - ликёро-водочный магазин, находился неподалёку от вокзала, сразу же за мостом.

 Подозрительные субъекты кружили подле «лавки», словно мухи вокруг сортира. Какой-то небритый дядька с опухшим лицом невежливо схватил Шурку за рукав и потребовал мелочи. Однако баба запросто послала попрошайку. Наглец без слов ретировался. Видать, тётка пользовалась здесь авторитетом!

 Чувствовалось, что дела в данной точке торговли шли бойко. К концу дня народ пёр сюда косяком. Заходили-выходили покупатели, хлопая дверьми на мощной пружине.

 - Вы, соколики, покурите пока, а я забегу, бутылочку возьму. Красненькую, - тётка подмигнула и нырнула вглубь магазина.

 Группа молодых людей, судя по громкому смеху и резким выкрикам - уже хорошо навеселе - топталась шагах в десяти неподалёку. На новичков тут же уставились восемь пар нетрезвых глаз. Практиканты почувствовали себя обезьянами в зоопарке.

 Вскоре от пьяной компании отделился тип. Вихляющей, будто на шарнирах, походкой он направился в сторону магазина. Проходя, парень плечом чуть не зацепил Ваську, вовремя увернувшегося. «Вихляющий» остановился напротив пацанов и с кривой ухмылкой попросил закурить. Шурка без слов протянул пачку «Примы». Незнакомец вытащил сигарету, сунул себе за ухо. Пальцы рук его были испещрены перстнями. Кивнув благодарственно, татуированный прошёл в магазин.

 Через пять минут, чему-то улыбаясь, выскочила баба:

 - Всё в ёлочку, ребятки, пузырёк взяла. Тётка Клава никогда не обманывает. «ПортюшОк» - вкусное вино!

 «Пузырёк» оказался «бомбой» - большой бутылкой отвратного пойла, именуемого портвейном - но к португальскому вину никакого отношения не имеющего. Подобные напитки, приготовленные из отбросов винограда и активно убивающие печень, щедро поставлялись братскими южными республиками славянскому народонаселению.

 Покружив немного по путаным улочкам привокзального района, тётка привела ребят "на хату". Ветхий барак, окружённый покосившимся забором, казался нежилым и давно заброшенным. Лампочка в коридоре не горела, свет пробивался через окно, наполовину заколоченное фанерой. Остро пахло кошачьими экскрементами.

 Остановились возле двери, обитой клеёнкой - местами разодранной, с торчащими клочьями грязной ваты. На косяке красовался висячий замок, вдетый в массивную железную скобу.

 Тётка вытащила скобу вместе с замком и, распахнув дверь, пригласила:

 - Залетайте, касатики.

 - Залетают только петухи! - кудрявый решил показаться перед новой знакомой бывалым.

 - Ишь ты, блатная чебурашка! - ощерилась в непонятной улыбке баба.

 Она первой шагнула в тёмный зев дверного проёма. Опасливо озираясь, ребята прошли следом.

 Квартирка оказалась – та ещё! Печка-столбянка разделяла её на две части. Воняло окурками и прокисшей пищей. Щелястый пол скрипел, доски угрожающе прогибались под ногами. На кухонном столе красовалась кастрюля, чёрная от копоти. В углу пристроился облупившийся древний буфет, а дополнял интерьер ржавый рукомойник.