Раз пенёк, два пенёк

 Вина оказалось мало, скоро стало ясно – нужно посылать гонца за добавкой. Клавка отрядила с этой миссией Петю. Синему собраться – на пятки плюнуть. Через минуту он уже шагал в лавку, снабжённый деньгами, ровно на четыре «бомбы».

 - Петруха, подожди! – послышалось сзади.

 Петя обернулся. По обочине пылил Шурка, держа на перевязи руку.

 - О, кентуха! Шурка, друган! Уважаю!

 Синий был уже хорошо навеселе. Он хотел выказать своё почтение приятелю.

 - Где зависаешь? – спросил кудрявый, поздоровавшись.

 - Так у Клавки… тьфу, у Прохора! У них, в общем. Там ещё Малофей в гостях, - дал весь расклад Петя.

 - Слушай, может, мне с тобой пойти? Я пить не буду, просто так посижу, – попросился Шурка.

 - Ну да, покатили. Лучше уж в гостях сидеть, чем дома на кислую Панкратычеву рожу смотреть. О, кентуха, я уже стихами заговорил! – загоготал Синий.

  Они направились к сельмагу – сокращая путь задворками.

 Шурку встретили, как своего. Прохор даже поздоровался за руку с практикантом.

 - Ты, Кудря, на меня зла не держи. Дядька Прохор тебя уважает. Клавдия мне всё рассказала. Проходи, будь, как дома.

 Клавка усадила парня за стол, поднесла ему полный стакан:

 - Пей, спаситель мой!

 Но Шурка «употреблять» не стал. Он, напустив на себя важный вид, отодвинул угощение.

 - Я не буду, у меня завтра дело.

 - Да что за дела у тебя, касатик? Ты же на больняке, весь загипсован, - поинтересовалась Борода.

 - С Борей поеду в район. Груз «двести» повезём, - пояснил практикант.

 - Груз, какой? – не поняла Клавка.

 - «Двести». Это значит – покойника, - просветил публику Шурка.

 - Интересно, - пробормотал Петя. И тут же спросил, - а кто зажмурился? Ты в курсе, кентуха?

 - Какая-то Афе… геновна, что ли? Как-то так, - неуверенно произнёс кудрявый.

 Малофей, молчавший до этого в углу, тихонько пукнул. Присвистнул удивлённо Петя, потом воцарилась гробовая тишина. Шурка непонимающе крутил головой, соображая – что же такого он мог ляпнуть?

 Наконец, Клавка нарушила молчание:

 - В рот компот!

 - Да что случилось-то? – Шурка, как ни старался, ничего не мог понять.

  Петя, бывший уже в курсе ночных злоключений Малофея, попытался объяснить приятелю ситуацию:

 - Понимаешь, кентуха…. Вот дед говорит, что видел, как нынешней ночью Кабан к этой самой Афиногеновне в дом заходил.

 Кабан бродит по ночам? Да ещё и людей убивает? Нет, ерунда! Чушь какая-то! Этот Малофей наговорит! Он же по возрасту - ровесник ещё русско-японской кампании. Хорош свидетель! Почище Панкратыча будет.

 Шурка, как можно мягче, выразил своё недоверие:

 - Нет, я думаю – дедушка ошибся. Старость не радость: зрение плохое, слух подводит. Опять же - галлюцинации на почве, извините, пьянства.

 - Какой пьянства?! – взвизгнул Малофей, - я тверёзый был, как стёклышко! А зрение у меня – двести процент! Белку в глаз бью! И слух у меня отличный. А вина могу выпить море – и ни в одном глазу!

 - Тихо-тихо! – успокоила разбушевавшегося старика Борода.

 Она подала стакан Малофею. Дед выпил и обиженно засопел, нахохлившись. Охотника оскорбили Шуркины слова. Щенок, сОпли ещё на кулак не мотал!

 - А Панкратыч? – задал резонный вопрос Петя, - Шурка, вспомни, что он говорил! Панкратыч-то Кабана тоже видел!

 - Ну, Панкратыч, гы-гы! Этот наговорит. Врун-сказочник! - хохотнул практикант.

 Петя ничего не ответил, Клавка лишь пожала плечами. Да и Прохор, против обыкновения, в полемику вступать не спешил.

 Малофей же заговорил снова, тыча из своего угла в Шурку пальцем:

 - Вот ты такой умный, да? Скажи-ка мне, паря: слышал ли ты чего о ведьме, что под пеньками лежит? А за упырей, что кровушку людскую пили, не ведаешь? Здесь в гражданскую такие дела творились, что упаси Господь! Сколько народу сгинуло – по сию пору неизвестно. А ты говоришь… галлюцинации, пьянство! Сам дурак!

 - Война – она на то и война. На ней убивают. Не упыри с ведьмами злодействуют, а люди людей губят, - Шурка, воспитанный в советском духе, относился к подобным легендам скептически.

 - Дык, вот я о том и толкую! Тогда, конечно, ералаш творился полный. Красные, белые, не пойми, кто. Стреляли друг в друга. Но были иные смерти, непонятные. Упырь людей со свету сживал! - выпучив глаза, вещал Малофей.

 Шурка дальше не стал спорить со стариком. Он лишь тяжело вздохнул – мол, что взять с убогого? Петя с Прохором тактично молчали, не принимая ничью сторону.

 - Приплыли! - развела руками Клавка.

 Она тоже никак не могла понять: что же происходит? В натуре, мертвец ожил, или это пустой базар пуляют? Ясно было лишь одно. Нехорошие дела стали твориться в Березняках!

 Наутро Суслонов оперативно забрал груз «двести». С погрузкой помогли незаменимые Петя с Панкратычем . Выдав им три рубля «командировочных» и забрав с собой Шурку, Боря отправился в путь.

 - Вот, Афиногеновна померла, - сокрушался Суслонов, накручивая баранку, - уходит старая гвардия. Баба была, доложу тебе, Кудря – ух! Полпосёлка мужиков с ей шпокались. Да и я, грешный, дело прошлое, девственности лишился через эту самую Афиногеновну. В седьмом классе.