Раз в четыре года (СИ)

- Я не знаю. - Михаил о качал головой. - ты просишь от меня ответов опытного психолога и создателя множества интеллектом. Мы не так далеко продвинулись в изучении собственного разума, но уже создали иной. И никто понятия не имеет, чему учится каждая система, что находится внутри сети и на что она похожа. Мне бы хотелось верить, что я стараюсь воспитывать ребёнка. Со всей аккуратностью и осторожностью.

- И хочешь оградить его от собственных ошибок? - Анна сделала глоток и продолжила. - Я не знаю, что вы тут задумали, но ограждение себя или других от реальности ещё никому не помогало. Вы преломляете мир, не переживая и окружая глаза системной из кривых зеркал...

- Мы пробуем выбрать лучшее. - перебил её Михаил, но тут же добавил тише. - Не только хорошее, но нужное. Никто не знает, как это сделать. Путём проб и ошибок необходимо создать совершенную модель, способную превзойти наш разум по собственному вектору в широте мышления, в яркости мыслей и безупречности выводов. Потому что каждую её ошибку будут использовать фанатики и консерваторы. Против новой жизни и против нас.

- И поэтому стоит отделять плохое от хорошего самостоятельно? - спросила Анна, поднявшись и собрав вещи по карманам. - Тогда какого выбора ждать от машины? Её сны, её свободу и мысли ограничивали от рождения до настоящего момента. Знаешь, мне страшно. Действительно страшно после этих слов, потому что я не знаю, по какую сторону решётки мои глаза.

В повисшей после сказанного тишине Анна подошла к выходу и закрыла за собой дверь. Прохладный вечерний воздух приподнял её волосы. Только сейчас она поняла, насколько устала, насколько бесцельным показался ей этот разговор, насколько голодным было проснувшееся тело. И ноги понесли её на ароматный запах и ближайший ужин, среди шума тёплого и неспешного города, в окружении зелени и по остывающему асфальту, меж света фонарей и фар спешащих машин.

F

Нельзя было точно сказать, чем раньше служило угловатое здание. Большая часть дверей ещё оставалась закрытой, системы водоснабжения, электричества и кондиционирования работали в минимум мощности, несмотря на автономность. Административный район города поддерживали роботы, ремонтируя, затирая и реставрируя повреждения. Маленькие существа большей частью незримо устраняли неполадки вокруг и в собственных рядах, ещё успешно сопротивляясь в обреченной борьбе со временем. Для полноценного запуска поддерживаемых улиц энергии и активных машин не хватало. Но для жизни одного человека всего оказалось и в меру, и даже настолько больше, что Кам оставил приглушенные переживания о недостатке еды или воды далеко позади. Места и энергии оказалось более чем достаточно, но с избытком вместе с ними навалилось и одиночество.

В какой-то момент Кам не смог вспомнить, когда в последний раз смотрелся в зеркало или включал свет. Случайно осознал собственную забывчивость и машинальность действий. Он мылся, но совершенно оброс и запустил изношенную одежду. Однажды натолкнулся на новую и обнаружил, что не знает, какие именно вещи сейчас носит на себе. Живя по инерции, мужчина также невольно наталкивался на необходимость есть и спать. Сидя в темноте не задумывался, вызвана ли сонливость ночью, усталостью или закрытыми наглухо окнами: жмурился, моргал и снова выбирал призрачный силуэт наваленных вещей, чтобы смотреть сквозь него, забываясь на минутные отрезки. Сумрачный свет в комнатах оставался только от аварийных указателей и совершенно не мешал. Каму хватило тусклости с лихвой, хотя он мог попробовать наладить все лампы. Мог, но не хотел, порой погружая помещения в абсолютный мрак.

Мужчина чувствовал Темноту. Ту, что проникает внутрь стен сердца и зданий с одинаковым успехом. Сидя, упираясь спиной в стену, осознавал, как она обволакивает тело и мысли. Остаться в одиночестве не помогали закрытые глаза, отсутствие запахов и звуков вокруг. Только дыхание оставалось в сомкнутой пелене, но и оно, казалось, наводило мрак на цель, позволяя тьме сгущаться рядом, разрастаясь и уплотняясь. Кам оставался в здравом уме, понимая, что вокруг не было ни одной живой души. Но стоило чуть отпустить мысли, перестав концентрироваться на теле и дыхании, как разум тут же растворялся, теряя собственные грани и идентичность. Тело вздрагивало и боялось, но темнота за глазами радовалась, чувствуя соприкосновения с мраком, словно столкновение взглядов.