Разбег

Сидевшие в первом ряду девушки, бывшие ее ученицы, подвинулись, дав ей место. Сами, по случаю большого митинга, в новых цветастых платьях, в хороших пальто, но Галия одета несравненно богаче. В школе на уроках ее такой никогда не видели.

— Нет ли письма от сына? — спросила Джерен — соседка, зная наперед, что Галия-ханум получила от Акмурада треугольничек.

— Есть! — Глаза Галии радостно засияли. — Медалью наградили Акмурада. Я читала его письмо и плакала от счастья. Он так давно нам не писал. Я думала, он нас забыл, или еще хуже… Думала — погиб. Вдруг бежит ваша дочка и кричит мне: «Тетя Галия! Тетя Галия, вам письмо!» Сначала у меня душа ушла в пятки. А когда прочитала — оказалось, он жив-здоров. — Галия-ханум доверительно склонилась над ухом Джерен и прошептала: — Оказывается, в Ташкенте у нашей невестки внук родился…

— Пусть почаще в ваш дом заглядывает счастье, — пожелала Джерен и выпрямилась, видя, что со сцены призывают к соблюдению тишины.

Переполненный зал сразу притих. На сцену вышли председатель сельсовета Артык, председатель колхоза и представитель райкома партии. Все в пальто и шапках, потому что в клубе не топлено, а на дворе идет холодный дождь. Председатель колхоза объявил митинг открытым и дал слово Артыку. Поднявшись на трибуну, тот довольно спокойно оглядел сидевших в зале, заговорил о героизме воинов-туркменистанцев… 87-я туркменская стрелковая бригада недавно прибыла в Москву и сейчас, расположившись в Ногинске, ждет приказа, чтобы выехать на фронт… Бригаде вручено боевое революционное Красное Знамя… Бойцы поклялись с честью выполнить свой священный долг перед Родиной… Артык развернул московскую газету:

— Таким людям, как Айдогды Тахиров, как Якуб Кулиев и другим, мы верим… Я сам воевал под командованием полковника Кулиева — и знаю…

Наверное, последняя фраза была лишней: девчата смущенно заулыбались и опустили глаза. Да и сам Артык понял — люди и без того знают, что он фронтовик.

— Не о себе говорю, — внес Артык полную ясность. — Мы собрались, чтобы поддержать почин тамбовских колхозников. Чтобы сделать наш фронт еще крепче, чтобы обеспечить полную победу над фашистами, тамбовцы, как вы знаете, приступили к сбору средств на строительство боевых самолетов. Их почин поддержала вся страна. Туркмены приветствуют своих братьев-тамбовцев. Председатель колхоза «2-я пятилетка ТССР» Байрам-Алийского района товарищ Юсуп Кул сдал в Госбанк 110 тысяч рублей. Садап Ниязова из соседнего колхоза имени Свердлова дала деньги на собственную пушку. Садап хочет передать эту пушку брату, который служит в артиллерии!

— Артык-джан! — крикнул из заднего ряда белобородый старик. — А сколько стоит одна пушка? Может и я осилю на одну?

— Хай, Бабаораз, — отмахнулся Артык. — Откуда мне знать — сколько стоит пушка или танк? Давайте не по-одному, а сообща действовать. Вот представитель райкома только сейчас, перед собранием пришел, сказал мне: «Артык, трудящиеся республики вносят средства на строительство боевых самолетов…». Товарищ Пигамов, простите, но я не успел записать как называются эти самолеты.

Пигамов поднялся, вышел из-за стола:

— Дорогие товарищи, много таких самолетов. Всем имена, как детям, дали: «Колхозник Туркменистана», «Пищевик Туркмении», «Текстильщик Туркменистана», «Ташаузский колхозник». Я думаю, вам надо внести деньги на колхозный самолет.

Артык кивнул представителю райкома:

— Спасибо, товарищ Пигамов, за исчерпывающий ответ. Если нет больше вопросов, то приступим к делу. — Артык вынул из кармана увесистый сверток, развернул его и положил на стол: — Вот здесь пять тысяч рублей — все бумажки тридцатками… Давай, записывай…

Зал одобрительно загудел. Артык раскраснелся от удовольствия, взял у председателя колхоза список и стал выкликать фамилии:

— Реджепова Биби!

На сцену поднялась старая женщина, неторопливо развязала мешочек и высыпала на стол серебряные украшения. Сказала гордо:

— Если на один пропеллер хватит — я буду вольна.

Колхозники зааплодировали. Понеслись выкрики:

— Тетушка Биби, ты молодец!

— Биби-джан, внучке хоть гульяку оставила?

— Оставила! И внукам и правнукам оставила! Лишь бы война поскорее кончилась, будь она проклята!

— Солтанова Акджемал! — выкликнул Артык.

Из первого ряда встала и поднялась на сцену тоже пожилая женщина. Развернула платок, показала всем.

— Вот тут все мое девичье счастье. Когда к мужу в дом уходила, надела — больше не надевала. Все новое.

Вновь закричали из зала:

— Акджемал, серебро и золото не стареют!

— Хай-бой, пусть вся страна знает наших женщин!

Поднимались одна за другой — старухи, молодые женщины-солдатки, девушки. На столе — целая гора золотых и серебряных украшений, пачки денег. Наконец, очередь дошла до Галии. Она еще днем попросила, чтобы и ее внесли в список, но не думала, что так много окажется желающих сдать свои сбережения для фронта. Но вот Артык выкликнул:

— Каюмова Галия!